Вот вам и ужин. И, что важнее, вот вам и постель.
Дерьмо.
Из-за угла выскакивает Розалин, чьи кудряшки собраны в два хвостика. Обнимает меня за талию.
– Джейк пришел! Ты принес фильм?
Показываю диск, и местная Ширли Темпл прям подскакивает.
К нам присоединяются Райли и Рори. Небрежно потрепав мальчика по голове, Лукас требует:
– Пацан, принеси пивка. Если мы собираемся смотреть киньчик, мне понадобится выпивка.
Челси вскидывает голову.
– В доме нет алкоголя, Лукас. Мой брат и Рейчел не пили.
– Вот отстой!
Все вместе направляемся в гостиную. У меня начинает дергаться щека, когда Лукас по–хозяйски обнимает Челси за плечи. Фамильярно. Будто имеет на это право.
Категорически не нравится этот говнюк. Причем не только мне.
Рядом пристраивается Рори и шепчет:
– Еще раз тронет мою голову, получит по яйцам.
– Резонно.
– Давайте посмотрим фильм в комнате мамы и папы, – осторожно предлагает Райли. – Раньше мы каждую неделю устраивали там киновечер. Но с тех пор, как… – пожимая плечами, замолкает.
– Конечно, – поддерживаю.
– Замечательная мысль, – соглашается Челси.
– Чувак! У меня охренененная идея! – поворачивается ко мне Лукас. – Значит ты… типа нянька, да?
– Типа кто? – рявкаю.
– Нянька, только мужик. Можешь же присмотреть за детишками, верно?
– Круто! – взвизгивает Никки, подхватывая затею. – Итак, мистер Большой, Темный и Горячий останется с малютками, а мы вчетвером поедем веселиться!
Жду категорического отказа Челси.
Жду ее слов, что предпочитает остаться с детьми.
Со мной.
Напрасно.
Челси только безучастно поворачивается ко мне:
– Ты не против, Джейк?
Хмыкаю. Разочарование и обида закипают в желудке, обжигая, как кислота.
– Как скажешь.
– Чудненько, – кивает Лукас, все еще обнимая Челси за плечи.
Так и хочется сломать ему руку.
Любитель кислотных цветов ощупывает Челси глазами.
– Тебе надо переодеться, детка.
Кидаю на него жесткий взгляд:
– По–моему, Челси отлично выглядит.
– Ага, она, конечно, красотка. – Мотнув головой, поворачивается к Челси: – Понимаешь, ты похожа на тетку. Сексуальная и все такое… но все равно как дамочка в возрасте, сечешь?
Еле сдерживаю желание еще и зубы ему выбить.
Челси явно расстроена, но все же соглашается.
– Хорошо. Я мигом переоденусь, и можем ехать.
Через десять минут спускается в облегающих голубых джинсах и белом коротком топе, который невероятно сексуально стискивает ее грудь. Выглядит великолепно, хотя несколько иначе, чем платье. В новом наряде намного меньше элегантности. Теперь Челси производит впечатление более доступной.
Обычно в этом нет ничего плохого. Если бы я встретил ее в баре в такой одежде – до нашего знакомства, – приложил бы все усилия, чтобы затащить в постель. Сам факт, что Челси отправляется гулять без меня, а всякие мерзавцы будут пялиться на нее и думать о том же, приводит в бешенство.
Челси ведет меня на кухню, тараторя про режим питания и сна Ронана. Что я и так уже знаю.
Закончив говорить и оторвав взгляд от пола, все же смотрит в глаза.
– Прости за ужин.
– Ничего страшного.
– Джейк, я… – облизав губы, нерешительно переминается, – я не видела их два месяца. Я не знала… – снова умолкает; затем, кажется, наконец, подбирает слова: – Ты сердишься на меня?
В глазах отражается такая надежда. Такая… уязвимость. Мой голос теплеет.
– Нет, не сержусь.
А вот ее друзья–выпендрежники – совсем другая история.
– И ты не против? Присмотреть за детьми?
В суде быстро усваиваешь, что любое слово многозначно. Вопросы и ответы следует формулировать с крайними осторожностью и предусмотрительностью, поскольку все сказанное может быть истолковано как угодно. Я очень хорошо научился выражаться уклончиво – чрезвычайно полезный навык в данный момент.
– Я в любом случае планировал провести здесь весь вечер.
Тут мне снова приходит на ум образ белки в колесе. Все жертвы, на которые Челси идет, забывая о себе. Протягиваю руку и мягко сжимаю ее ладонь.
– Проведи время с друзьями, Челси. Отдохни. – Плевать, что все во мне кипит от этой мысли. – Мы с детьми справимся.
Она улыбается, будто сбросила груз с плеч. И я чувствую себя уже не таким несчастным.
Спальня Роберта и Рэйчел Мак-Куэйдов располагается на третьем этаже. Лестница к их комнате начинается в конце коридора на втором. По всей видимости, уединение имело для них большое значение. Как и романтика – ведь они настругали аж шесть детей! Покои огромны: зона отдыха, ванная комната, больше напоминающая спа–салон, раздельные гардеробные размером с кухню в некоторых квартирах. Стены со вкусом выкрашены в красный, мебель из темного дерева. В углу камин, над которым свадебный портрет – на нем они молодые и счастливые, горящие желанием начать совместную жизнь. На комоде расставлены фотографии детей – нежные, щемящие кадры первого купания, рождественского утра, отдыха на пляже и сонных объятий.
Сначала дети ведут себя тихо, будто вошли в храм. Но через пару минут их природная энергия и уют родного места берут верх. Напоминая щенков в коробке, забираются на постель родителей – огромнейших размеров кровать. Ползают туда–сюда, перелезают и натыкаются друг на друга, пока наконец не устраиваются удобно. Риган сидит на коленях у Райли. Малышка сосет пальчик и взирает отсутствующим взглядом; повезет, если не уснет на вступительных титрах. Рэймонд стискивает в объятиях Кузена Итта в качестве гарантии безопасности. Похлопывая пустое пространство в центре кровати, Розалин выдает:
– Иди сюда, Джейк, для тебя тоже есть местечко.
Ничего не знаю о правилах на случай, когда взрослый мужчина укладывается на кровать с детьми, с которыми не связан родством. Но устремленные на меня с надеждой мордашки избавляют от сомнений. Вставляю диск в DVD–плейер, беру пульт и плюхаюсь на свободное место, отчего мелюзга с хохотом подлетает в воздух.
Позже, когда Балбесы требуют, чтобы Трой свалил на своей развалюхе, Розалин вдруг спрашивает:
– А куда ушла тетя Челси?
Напрягаюсь, думая о том, куда именно пошла Челси… и с кем. Стараюсь не рычать:
– Прогуляться с друзьями.
– Они мне не понравились, – шепчет Райли, стараясь не разбудить спящую у нее на руках сестренку. – Курили травку во дворе.
– Поэтому там так пахло? – спрашивает Розалин.
– Ага.
Сжимаю кулаки. Чертовы безответственные эгоисты! Я тоже когда–то был молод, но в двадцать шесть лет пора бы уже повзрослеть. В таком возрасте нет оправдания для подобной гребаной тупости!
– И вели себя как козлы, – добавляет Рори.
Даже не делаю замечания насчет ругательств, ибо полностью согласен.
И мы снова возвращаемся к фильму.
– Это было потрясающе, – объявляет Рэймонд, когда на финальных титрах звучит песня Синди Лопер .
– А есть продолжение? – интересуется Райли.
– Нет, – зеваю. – В восьмидесятые понимали – не стоит портить совершенство.
У меня вырывается стон, когда Розалин запрыгивает мне на колени. Затем сжимает мое лицо маленькими ладошками, потянув одну щеку вниз, а другую вверх.
– Ты похож на того парня, Слота , Джейк. Тоже большой и шумный, – задумчиво меня изучает. – Но не такой уродливый.
Беру, что дают.
– Спасибо, – бормочу перекошенными губами.
Потягиваясь, сонная детвора сползает с кровати. Рори спрашивает:
– Нам обязательно чистить зубы?
Спускаюсь с ними на второй этаж.
– Неа. Думаю, ничего с вашими зубами за одну ночь не случится. Двигайте на боковую.