Выходим на танцпол. Обнимаю ее за талию, крепко прижимая к себе. Одна рука Челси ложится на мое плечо, поигрывая волосами на затылке. Пальцы другой переплетены с моими и лежат у меня на груди, прямо на сердце. Мы покачиваемся, просто глядя друг другу в глаза несколько мгновений. Челси признается:
– Я сама собиралась пригласить тебя на танец. Но ты, кажется, относишься к типу мужчин, которые вряд ли согласятся.
– Верно, – подтверждаю. Не могу отвести взгляд от ее сочных губ. – Но тебе я бы не отказал: танец – отличный предлог, чтобы тебя обнять.
«Она дает мне любовь, любовь, любовь, любовь, безумную любовь».
Челси вздыхает, практически утопая в моих объятиях. Ее голова лежит на моей груди так уютно, будто создана для этого. Опускаю подбородок, касаясь ее волос, и вдыхаю чистый и сладкий ванильный аромат.
– Джейк.
– Что?
Отрывается от моей груди.
– Тебе не нужны никакие предлоги.
Наклоняю голову в тот же момент, когда она поднимает свою. Ее губы – черт – они необыкновенно теплые, мягкие и касаются с таким невинным бесстрашием. Весь дрожу. Неужели только вчера мы впервые поцеловались? А кажется, так давно. Прижимаю ладонь к ее щеке, поглаживая большим пальцем, углубляя поцелуй, ощущая вино и стон, о котором мечтал всю ночь.
Знаете, что самое безумное? У меня не было женщины больше трех гребаных недель! Но даже если сегодня мне светят только поцелуи и объятия, утром я все равно буду лыбиться как парень, отодравший целое женское общежитие, забитое чирлидершами.
Но всё–таки надеюсь на большее. Хочу всё – узнать каждое секретное и сладчайшее местечко ее тела… Но если сегодня не получится, мне и поцелуев достаточно.
«Она дает мне любовь, любовь, любовь, любовь, безумную любовь».
Глава 14
Посадив Челси в «мустанг», закрываю пассажирскую дверь и даю парковщику на чай. Сажусь за руль и отъезжаю от ресторана.
Момент истины.
– Я поселил маму с Оуэном в гостевой комнате у вас наверху, чтобы им не пришлось возвращаться в Балтимор ночью.
– Хорошо, – кивает Челси.
Моя ладонь скользит по рулю.
– А значит, мы можем поехать ко мне или…
– Давай к тебе, – отвечает торопливо, вызывая у меня усмешку.
– Ко мне так ко мне.
По дороге размышляю, как это будет. Не хочу быть чересчур нетерпеливым, нельзя набрасываться прямо в дверях.
Хоть чертовски хочется.
Но лучше – продвигаться неторопливо, деликатно. Очаровывающе. Предложить выпить, показать квартиру. Нельзя сказать, что раньше не делал такого, но сегодня все иначе. Потому что я знаю Челси.
Потому что на самом деле… она мне нравится, хотя эти слова и не отражают десятой доли моих чувств.
Вхожу в квартиру первым, щелкаю выключателем, и на столике в углу зажигается лампа. Приглушенный свет озаряет черные кожаные диваны, деревянный пол и голые стены. Я не силен в дизайне.
Моя гостья закрывает дверь, бросаю ключи на столик. Поворачиваюсь и спрашиваю:
– Не хочешь чего–ниб …
Но так и не заканчиваю вопрос – сталкиваюсь с Челси. А она вскидывает руки мне на шею, распластываясь по телу, тянет за голову вниз и впивается в губы. Чертовски неожиданно.
И как же заводит!
Ее груди прижимаются к моему торсу, бедра восхитительно трутся о зажатый между нами твердокаменный член. А ее рот, боже, посасывает мой язык, зажимает зубами, покусывает и тянет губу, причиняя самую капельку боли, от чего я едва не лишаюсь рассудка.
Когда ладонь Челси скользит вниз по груди и накрывает выпирающий из ткани стояк, не могу сдержать судорожный выдох.
– Иисусе, притормози.
Челси, тяжело дыша, отстраняется.
– Не хочу!
Голос звучит решительно и в то же время так дрожаще–просительно, что сердце выпрыгивает из груди.
– Как скажешь.
Ныряю руками под платье, обхватываю горячие упругие бедра прямо под попкой и, приподняв, закидываю идеальные ножки себе на талию. Челси запускает пальцы в мои волосы – наклоняю голову, накрывая губами ее рот. Возвращаю ласки, посасывая, покусывая и царапая эти пухлые губки так, как мечтал почти две недели. Слышу, что из груди Челси вырывается протяжный вибрирующий звук. Богом клянусь – чуть не кончаю прям тотчас же.
Челси скользит по мне вверх–вниз, вжимается в мой живот, а я, спотыкаясь как пьяный, двигаюсь к спальне.
– Одежда, – выдавливаю между поцелуями. – Слишком много одежды.
Кивая, смеется и пытается стянуть пиджак с рук, держащих ее на весу. В итоге мои локти оказываются прижаты к бокам, как у хоккеиста, которому вот–вот наваляют в потасовке. Наконец добираемся до спальни. Обхватив ладонями мое лицо, Челси меня целует и, плавно сползая вниз, – боже! до чего восхитительно – опускается на ноги.
Сбрасываю пиджак, делаю глубокий вдох, пытаясь восстановить хоть какую–то деликатность. Мои ладони скользят вверх по ее рукам, губы прикасаются к бьющейся на шее жилке, и в комнате раздается стон.
Не знаю чей – мой или Челси.
Пробую ее кожу на вкус, проводя языком, целуя и посасывая, такую теплую, такую чертовски сладкую. Не глядя, умудряюсь расстегнуть платье на спине. Челси опускает руки, позволяя ему стечь лужицей к ногам. И тут наконец смотрю.
Делаю шаг назад, пожирая глазами. Атласная кожа так и манит, молит о прикосновении, только местами ее роскошь прерывается черным кружевом. Проклятье, сквозь лифчик видны соски Челси – твердые, дерзкие, розовые пики. Талия осиная – запросто можно обхватить ладонями, живот плоский с прорисовывающимися упругими мышцами. Ножки, господи боже, длинные, стройные и гладкие, в точности как я представлял. Между бедрами сквозь кружево трусиков, дразня, просвечивает тонкая полоска каштановых волосков.
Хочу потереться лицом об эту нежность, сорвать кружева зубами и брать ее языком, пока в голове Челси не останется лишь мое имя.
– Ты само совершенство, – голос низкий и грубый.
Встречаемся глазами; ее – горят нетерпением.
– А на тебе слишком много одежды.
Мои губы кривятся в ухмылке. Не отрывая взгляда, медленно расстегиваю рубашку. Кристально–голубые, как лед, глаза вспыхивают синим пламенем, когда я ее сбрасываю. Челси жадно смотрит на мои татуировки и рельефные бицепсы, облизывая губы невероятным розовым язычком. Все еще усмехаясь, расстегиваю молнию на брюках. Вырвавшись на свободу из своей темницы, твердый член слегка покачивается, и через мгновение брюки и черные боксеры тоже валяются на полу.
Стою перед Челси абсолютно голый и умираю от вожделения. Черт, никогда и никого не хотел так сильно! Чувствую ее взгляд почти физически. Словно ласковая рука скользит по мощной шее, груди, кубикам пресса и дальше вниз. Спустившись к пенису, толстому и напряженному, Челси таращит глаза.
А потом… начинает хихикать.
Не такой реакции я ожидал.
– Что смешного?
Ее лицо заливает жаркий румянец, пока щеки не становятся почти багровыми, и она снова хихикает.
– Ты наносишь жестокий удар моему эго.
– Нет–нет, это не… – делает глубокий вдох: – У тебя действительно большие руки.
Хмурюсь в замешательстве.
– И?
– И… я просто подумала… все, что говорят о парнях с большими руками определенно… правда.
Мне и раньше делали похожие комплименты. Что сказать? Когда Бог раздавал пенисы, для меня он не поскупился.
Но, кажется, Челси нервничает.
– Я… давно не занималась этим, Джейк.
– Давно? Сколько?
– Восемь месяцев.
И впрямь давно. Я озабоченный ублюдок, ибо единственное, что приходит в голову, – как невероятно тесно она будет меня обхватывать.