Пытаюсь сглотнуть, но рот пересох.
‒ Рори, ‒ она облегченно выдыхает, сосредоточившись на мальчике рядом со мной. Но потом рассерженно продолжает: – Где ты пропадал? Ты должен был вернуться домой несколько часов назад! И почему твой телефон выключен?
Малец вырывается из моей хватки, проходит через холл, выложенный черно–белой плиткой, и топает вверх по лестнице, даже не взглянув на девушку.
‒ Рори! Эй! – зовет она. Но тщетно.
Костяшки пальцев ее руки, вцепившейся в дверной косяк, белеют. Затем девушка поворачивается ко мне.
‒ Здравствуйте!
Звучит больше как вопрос, нежели приветствие.
‒ Привет, ‒ отвечаю, пялясь на нее. Наслаждаясь видом.
Черт, я возбудился.
Встряхиваю головой, чтобы выйти из идиотского ступора, вызванного длительным воздержанием.
Протягиваю руку и начинаю сначала.
‒ Привет. Меня зовут Джейк Бекер. Я адвокат.
Всегда полезно сразу назвать свою профессию, потому что она немедленно вызывает к вам доверие, как к полиции. Преимущество работы в сфере закона, хоть не всегда заслуженное.
‒ Челси Мак-Куэйд. – Ее ладошка утопает в моей руке, когда она пожимает ее крепко и тепло.
‒ Я привез Рори.
Она наклоняет голову и подозрительно поджимает губы.
‒ Вот как?
‒ Мне необходимо поговорить с вами о вашем сыне, миссис Мак-Куэйд, – сообщаю, предполагая наиболее очевидную связь между ней и потенциальным вором.
Челси пристально меня рассматривает, видно, что оценивает. Раздумывает, впускать ли ‒ в наши–то дни! ‒ внушительного незнакомца в свой дом. Не сомневаюсь, темный дорогой костюм и импозантный вид склонят чашу весов в мою пользу.
‒ Хорошо, – отступает в сторону. – Входите, пожалуйста, мистер Бекер.
Перешагиваю через порог.
‒ Зовите меня Джейк.
Челси закрывает дверь и защелкивает сверху замок с блокировкой от детей. Тут из-за нее выскакивает пушистый комок шерсти шоколадно–карамельного цвета и коршуном набрасывается на мои туфли, обнюхивая и гавкая, выпячивая грудь и грозно рыча.
Явный случай синдрома маленькой собачки, тут и думать не надо.
‒ Итт, прекрати! – ругается Челси.
Уголки моих губ вздрагивают.
‒ Вашу собаку зовут Итт?
‒ Да, – улыбается девушка сногсшибательно. – Кузен Итт . Как в «Семейке Адамс».
Итт приходит в еще большую ярость, напоминая обезумевшую швабру.
Я встречаюсь с Челси глазами.
‒ Что касается вашего сына…
‒ На самом деле, племянника. Я тетя Рори.
Я тут же весь внимание. Так как, судя по отсутствию кольца, велик шанс, что она ‒ незамужняя тетя Рори.
Лучшая новость за этот дурацкий день.
Из глубины дома доносится пронзительный и требовательный детский плач. Челси поворачивает голову.
‒ Не могли бы вы пройти со мной? Мне необходимо…
Уходит, и я отправляюсь следом.
Мы идем мимо арочных входов в библиотеку и музыкальный зал с роялем, затем попадаем в просторную гостиную с огромным камином и высоким потолком. Дорогая обстановка в теплых естественных тонах подобрана со вкусом. Стены увешаны десятками детских фотографий. Челси распахивает дверь в столовую, совмещенную с кухней, и плач становится громче.
Помещение размером почти как вся моя квартира. Паркетный пол, мебель из красного дерева, а в центре – остров с гранитной столешницей и второй раковиной , заваленной столовыми приборами из нержавеющей стали. Круглый обеденный стол на восемь персон установлен в укромном эркере рядом с французскими окнами, которые выходят на каменную террасу и в сад с вымощенной булыжником дорожкой к открытому бассейну в глубине.
В креслице, установленном внутри сетчатого детского манежа, сидит громкоголосый и несчастный пассажир.
– Вот, солнышко, – воркуя, Челси наклоняется, чтобы поднять соску, упавшую на живот ребенку, и засовывает в рот мальчику.
По крайней мере, я думаю, это мальчик: на нем темно–синие штанишки и рубашечка с корабликами; так что да, это мальчик. Челси гладит его светлые пушистые волосы, и плач сменяется довольным гуканьем.
На плите бурлит огромная серебристая кастрюля, и пахнет мясным бульоном.
– Привет!
Поворачиваюсь направо, где окруженный книжками и кубиками на полу сидит маленький ребенок – определенно девочка, с тонкими золотистыми волосами и в запачканной розовой футболке.
– Привет, – отвечаю я серьезно.
Она повторяет громче:
– Привет!
Киваю в ответ.
– Привет!
Ее личико морщится, голос опускается до шепота; малышка наклоняется вперед, будто хочет сказать мне что-то важное. Но все, что произносит, – «привет». Спрашиваю:
– С ней что-то не так?
– Нет, – отвечает Челси немного обиженно. – С Риган все в порядке. Ей два года.
Риган улыбается мне и снова выдает:
– Привет.
– Разве она не знает других слов?
– Нет. Ей всего два.
– Привет, привет, привет!
Сдаюсь и отхожу в сторону.
– Итак, как я могу связаться с родителями Рори? Мне необходимо с ними поговорить.
Лицо Челси застывает. На нем отражается боль.
– Это невозможно. Они… мой брат и его жена попали в аварию почти два месяца назад. И погибли.
Все кусочки мозаики встают на свои места. Комментарии Рори, его неприкрытая обида на весь мир. Но больше всего имя, имя и авария. Тактично обращаюсь к Челси:
– Роберт Мак-Куэйд – ваш брат? Борец за защиту окружающей среды?
Она грустно улыбается и кивает.
– Вы знали Робби? Вашингтон – огромный, бурлящий город, но при этом похож на большую деревню. Все друг друга знают.
Когда дело касается политических и юридических кругов, все обстоит именно так.
– Нет, мы не были знакомы. Но… Я слышал о нем много хорошего. Что Роберт был честным и порядочным. В наши дни это редкость.
Внезапно Челси становится как будто моложе. Миниатюрнее и… хрупче. Неужели она живет одна с детьми в этом громадном доме? Только она, Рори, Одно Слово и карапуз?
Челси поднимает взгляд со своих рук.
– Я опекун Рори, так что можете сказать мне все, что хотели обсудить с моим братом и его женой.
Киваю, собираясь с мыслями.
– Конечно. Я привез Рори домой, потому что…
Но предложение закончить не удается. Меня прерывает топот ног – словно у нас над головой проносится стадо носорогов. Смотрим с Челси на потолок – возникает ощущение, что он сейчас рухнет нам на головы. Топот приближается.
Раздается визг. Будто ядерный взрыв или вопль банши из ада.
– Я убью тебя!
– Я этого не делала!
– Вернись!
– Это не я!
Даже двухлетняя кроха выглядит обеспокоенной.
Грохот слетает по лестнице и врывается в столовую вместе с двумя верещащими детьми, которые принимаются нарезать круги вокруг острова, как герои «Голодных игр» по арене.
– Ведь говорила тебе не приближаться к моей комнате! – кричит высокая девочка. Хищница с кудрявыми каштановыми волосами, готовая к броску.
– Это не я! – пищит вторая, пониже ростом, и, раскинув руки, ищет укрытие.
«Господи боже, что за дурдом?»
Челси вклинивается между детьми и, схватив за руки, растаскивает в разные стороны.
– Прекратите!
Теперь девочки кричат, обращаясь к ней, и каждая гнет свою линию, пытаясь заглушить другую. Я абсолютно не могу разобрать, что они вопят – гомон больше похож на «шипение, бла–бла–бла, она, шипение, визг». Но тетушка, похоже, говорит с ними на одном языке.