— Ямато сам всё это сделал, — раздался за спиной мягкий голос Ольги. — На одиннадцатилетие наша соседка, Алима, подарила ему энциклопедию по фольклористике. Он прочитал её запоем, а потом выклянчил у нас с отцом этот стеллаж и для каждой истории начал мастерить вот такие миниатюры. Столько лет с ними возился, переделывал раз за разом… А потом просто взял и сбежал. — Ольга грустно улыбнулась. — Бросил и нас, и эту красоту.
Мне захотелось как-то приободрить женщину, но я и понятия не имела, что обычно говорят в подобных случаях. Повисло неловкое молчание. Положение спас телефон, подавший нетерпеливый голос из коридора.
Ольга ушла, но, едва я вернулась к осмотру стеллажа, вновь заглянула в комнату.
— Анечка, тебя.
— Меня? — удивилась я.
— Да, какой-то мальчик. Сказал, что хочет поговорить с Ямато, а, когда узнал, что его нет, попросил тебя.
Сбитая с толку, я взяла трубку.
— Алло?
— Аня?
— Да…
— Это Конопля.
— Фух, Коля! Привет. А я-то думаю, кто мне может звонить. Как дела?
— Ужасно! Сегодня ночью на меня напали. Едва не поседел от страха. Это жуткое лицо до сих пор перед глазами.
— О чём ты?
— Оно в окно влезло.
— Что, оно?
— Без понятия. Вчера вечером у нас тут внезапно жара ударила, прям как летом было. Ну, я и лёг с открытым окном. Задремал… Вдруг слышу — скрип какой-то. Встал, выглянул наружу, а там что-то белое по стене ползёт. Я быстрей искать, чем его сбить. Пока возился, оно до окна докарабкалось. Ухватилось своими белыми пальцами за подоконник и голову вверх подтягивает, вот-вот меня заметит. Ну, я быстрее под кровать. Еле успел — ещё б чуть-чуть и попался. Лежу ни жив, ни мёртв, а оно с подоконника спрыгнуло и кружит по комнате. Бесшумно, только ступни мерцают… И вдруг как встанет колом у кровати. У меня дыхание так и спёрло. А оно уже на четвереньках ползает, волосы седые по полу волочатся. Я не вынес, зажмурился. Тишина, будто и нет никого. Приоткрываю глаз… и вижу… припала к полу морда белая без глаз, носа и рта.
— А-а-а! — не выдержав, завизжала я.
На другом конце провода завопил Конопля.
— Вот, — продолжил он, успокоившись. — И как только я точно так же заорал, оно хоп — и в окно.
— Прости. Это всё из-за меня.
— Да нет, я даже рад, что вместо тебя тут оказался. Но ещё одной такой ночки не переживу. Я же даже не знаю, что это было. К тебе оно раньше не приходило?
— Не знаю. — По спине пробежал неприятный холодок. — Я очень крепко сплю.
— Ну, в любом случае, возвращайтесь уже. Твоя тётя услышала вопли и подумала, что ты совсем свихнулась. Сейчас в соседнее село поехала за врачом. Хотя, зачем тебе врач? Тебе психиатр теперь нужен. То есть, не тебе, а мне.
— Прости, — повторила я. — Я сейчас сбегаю за Ямато, и мы первым же поездом выедем.
— Спасибо, — облегчённо вздохнул Коля.
Бежать за Ямато не пришлось — мы столкнулись в дверях.
— Конопля звонил, — с места в карьер начала я, не обращая внимания на необычайно потерянный вид аспиранта. — На него напало привидение.
— Ясно, — рассеянно проговорил лженаречённый.
— Ты слушаешь?
Он нахмурился, будто только теперь заметил меня, и честно ответил:
— Нет. Что ты сказала?
— На Колю напал призрак. — Я вкратце пересказала наш с экологом телефонный разговор.
— Ясно, — тем же отсутствующим голосом повторил фольклорист. Теперь я не сомневалась, что с ним что-то не так.
— Ты в порядке?
— В полном.
— Я тебе тут вообще-то говорю, что твой друг в опасности.
— Да понял уже. — В его взгляд наконец-то вернулась осмысленность.
— Надо срочно возвращаться в Крутой Куяш.
— Да, я поеду. А ты оставайся.
— Почему?
— У Ольги послезавтра день рождения, будет нехорошо, если оба исчезнем.
— Но…
— Ольга! — выкрикнул аспирант, пройдя мимо меня, как мимо пустого места.
— Да? — Белокурая красавица выглянула из кухни.
— У меня неотложное дело. Придётся уехать раньше, чем планировал.
— Ничего страшного, — улыбнулась женщина.
— Но Аня останется. Позаботьтесь о ней, пожалуйста, до моего возвращения.
— Разумеется.
Ямато всегда поступал, как ему заблагорассудится. Он знал, что я побоюсь показаться Ольге невежливой и не стану возражать.
— Почему ты всегда со мной так? — набросилась на лженаречённого я, как только мы остались наедине. — Тяжело объяснить, что случилось?
— Я объясню всё, когда вернусь, — как и обычно уклонился от ответа Ямато. Больше ничего внятного выбить из него не удалось. Но попыток докопаться до причин странного поведения аспиранта я не оставила, и потому, едва он ушёл на вокзал, бросилась к дому Алимы.
— Простите, что опять беспокою, — извинилась я перед матерью исследовательницы. — Просто потеряла кое-что в комнате вашей дочери.
— Что именно? Я поищу.
— Давайте я лучше сама, не хочу вас утруждать.
— Ну… — замялась женщина.
— Я помешаю?
— Нет, но… — она настороженно огляделась, проверяя, не подслушивает ли кто, и заговорщическим шёпотом продолжила: — Ямато сказал, что ты наверняка придёшь, и велел не пускать ни под каким предлогом.
Первым моим порывом было догнать лженаречённого и жестоко избить, но, так как драться я не умела не только жестоко, но и вообще, пришлось отказаться от этой затеи.
— А он не сказал почему? — с трудом сохраняя самообладание, поинтересовалась я.
Женщина отрицательно помотала головой.
— Тогда всё ясно. Видите ли, та вещь, которую я потеряла, это фамильная серьга для носа. Она дорога мне как память, и я сегодня собиралась пойти в салон, чтобы её вдеть. Но Ямато считает, что проколотый нос мне не пойдёт. Видели бы вы, как он обрадовался, когда узнал, что серьга пропала.
Если честно, я и сама не верила в тот бред, что несла. Но женщине мой экспромт, кажется, пришёлся по душе.
— Подумаешь, серьга, — фыркнула она. — У Алимы был один знакомый африканец, так у того вообще огромное кольцо в носу болталось. И ничего, довольно приятный молодой человек.
— Так вы не против, если я зайду её поискать?
— Конечно, проходи. Я потом тебе и вдеть её помогу, я в юности всем подружкам уши проколола.
Едва оказавшись в заветной комнате, я бросилась к полкам. Найти клочок бумаги, приведший в смятение аспиранта, я, конечно, не надеялась, но мне бы хватило и крохотной зацепки.