- Кровь собрал, осталось сымитировать следы укуса, - известил его сообщник.
- Замечательно, а то благодаря тебе, я уже весь просвечиваюсь, - Николя сбросил «звериные лапы» и направился к сараю.
- Что поделать, мне понадобилось больше крови, чтоб показаться на приёме.
Оба мужчины скрылись в сарае, и окончания их разговора я не услышала. Все мои чувства кричали, что творится что-то недоброе, и сейчас самое время убежать, но я не позволила себя прислушаться к ним. Потому что я узнала голос второго злоумышленника. Им оказался не кто иной, как Жозеф Версаль. Наплевав на глас разума, я бесшумно подкралась к сараю и жадно прильнула к щели в стене.
В неровном, мерцающем свете подвешенной под потолком каски различались оба правонарушителя и грустный, болезненно отощалый зад нашей Бурёнки. Жозеф стоял чуть поодаль, так, что я могла видеть его лицо. Мертвенно-бледное и осунувшееся, оно разительно контрастировало с обычным картинным великолепием Куяшского Аполлона. Николя стоял ко мне спиной, поэтому его лица я не видела. Впрочем, меня ни капли не расстраивал сей факт: от одного воспоминания о его обтянутом прозрачной кожей черепе передёргивало. Правая рука Николя была занесена к голове. Похоже, он что-то жадно пил.
- Отец, давай поужинаем дома, – взволнованно обратился к Николя Жозеф. – Хозяева могут вернуться в любой момент.
- Гулянье в самом разгаре – раньше полуночи никто не вернётся. Прекращай ныть и выжми из этой треклятой коровы побольше крови. Если меня увидят в теперешнем состоянии - проблем не оберёшься.
- Если я выкачаю ещё хоть чуть-чуть, животина отбросит копыта в ящик.
- Ну и что ж, спишут на кровожадность чудовища и заведут новую.
- Но я не хочу становиться убийцей!
- Сопляк! Дай сюда, я сам.
- Не дам, ты и так всё стадо вырезал, которое я на разведение купил.
- Ну и что?
- Это бесчеловечно!
- Бесчеловечно? Жожо, не смеши меня! Мы не люди - мы вамперлены!
- Но мы приехали сюда, чтобы снова стать людьми! Осталось только озёрного духа найти, так ведь?
- Найди, а потом поговорим.
- Да я только этим и занимаюсь. Уже всех по несколько раз проверил… Слушай, отец, а, может, ошибся ты?
- Нет. Куяш – озеро-прародитель. Без сомнений.
- То же самое ты говорил и про Лох-Несс.
- Меня ввели в заблуждение легенды о Лох-Несском чудовище. Но зато они же подали идею с чудовищем Куяшским.
- Отец!
- Послушай, Жожо, ты мне как сын, но иногда я начинаю уставать от твоих дурацких потуг казаться человеком. Мы – не люди, смирись. Люди – наш корм.
- Неправда! - губы красавца судорожно подрагивали. Казалось, он вот-вот расплачется.
Я в оцепенении стояла у стены, наблюдая это напоминающее дешёвый голливудский ужастик действо. Резкие, порывистые спазмы хлестали мои онемевшие мышцы, но я не смела пошевелиться, чтобы расслабить их. Боль была необходима мне, дабы убедиться, что я не сплю, сохранить то хрупкое, зыбкое состояние, не позволявшее выпасть из реальности.
- Анна Кротопупс. - Мы с Жозефом одновременно вздрогнули от звуков моего имени и посмотрели на Николя.
- Из этой безмозглой мартышки выйдет отличный десерт. - Николя медленно смаковал каждое слово, будто поливая его со всех сторон ядом. - Сначала отрежу её длинный нос, чтобы раз и навсегда отучить от привычки совать его, куда не надо, затем воткну в отверстие соломинку и буду неспешно, растягивая удовольствие, посасывать её кровь…
- Прекрати! – Лицо Жозефа исказила гримаса боли, словно его внезапно рубанули по спине топором. – Это не смешно!
- О, нет, я не шучу, - в голосе Николя звучали насмешливо-торжествующие нотки, - У меня есть причина для её убийства, с которой не сможешь поспорить даже ты: из-за неё мы находимся под угрозой разоблачения.
- Чушь кошачья! Анечка весьма недалёкая девушка, она ни за что не догадается!
- А ей и не нужно догадываться, она сейчас стоит снаружи и подслушивает наш разговор.
Я судорожно встрепенулась всем телом, точно ошпаренная, и отшатнулась от стены. Шокированный, ослеплённый белой вспышкой потрясения разум ещё бездействовал, а ноги уже несли меня прочь. «Бежать!» - звенела каждая клеточка тела, вытесняя яркий колючий туман из головы. «Бежать!» - я развернулась в пружинящем прыжке в сторону калитки и… Николя с играющей на губах притворной приторно-ласковой улыбкой стоял прямо позади меня, раскинув руки, будто для объятий. Гипнотизирующий взгляд водянистых, бесцветных глаз ужалил меня, превращая в неподвижную, безвольную игрушку.
Я с ужасом смотрела в его глаза, осознавая, что мне больше некуда бежать. Неслаженная какофония ночных звуков опять слилась в зловещую симфонию смерти, на этот раз моей.