Фольклорист загадочно ухмыльнулся.
- Это нечестно! Давай меняться комнатами!
- Не поможет. Впрочем, если ты хорошо попросишь…
- Умоляю! - Не дожидаясь, пока он скажет, о чём именно следует простить, я бухнулась на колени. – Ещё пара часов в этом аду, и я помру в расцвете лет.
Мимика у Ямачо была не то, чтобы богатой, но на редкость выразительной. Вот теперь, например, по его лицу я со стопроцентной уверенностью могла сказать: мне только что поставили диагноз «белая горячка».
- Алкогольного ничего не пила, - оскорблённо выпалила я и, немного подумав, добавила: - Только, разве что, компот. Он немного подкис на жаре.
Выражение лица аспиранта опять сказало всё за него.
- Да, не спорю, мозги тоже изрядно подкисли, - подтвердила я. – Так ты мне поможешь?
- Пошли, - обречённо согласился он.
Я ожидала чего угодно. Например, что Ямачо поставит мне в комнату портативный кондиционер или протянет от холодильника специальную трубу, но то, что он учудил, не лезло ни в какие ворота.
- Ты ведь меня разыгрываешь? - с нервным смешком уточнила я, наблюдая за тем, как без пяти минут кандидат наук ставит на странную пентаграмму, до этого начертанную под моей кроватью, блюдечко с молоком.
- Отнюдь. – Аспирант поднялся с корточек и с чувством выполненного долга отряхнул руки. – Готово.
- И что мне теперь делать? – с сарказмом вопросила я. – Исполнить вокруг этой композиции шаманскую пляску с бубном?
- Пляску с бубном лучше исполни во дворе, – посоветовал фольклорист, уже стоя в дверях, - нашей мессии не помешает помощь в борьбе с упырями.
Как ни странно, нелепый метод Ямачо подействовал: спустя пару часов по комнате распространилась спасительная прохлада. Однако вместе с тем в спальне стало как-то жутковато. Я долго не могла заснуть из-за ощущения, что нахожусь не в тётином доме, а в чьём-то фамильном склепе. Когда же дрёме таки удалось затащить меня в свой омут, я увидела необычайно красочный, реалистичный сон, в котором играла с оравой весело тявкающих полуразложившихся собак.
Несколько раз проснувшись в холодном поту, я, наконец, не выдержала и потащилась в соседнюю комнату. Стук в дверь не возымел эффекта, потому я с чистой совестью вломилась в спальню лженаречённого и, уже не опасаясь разбудить тётю, громко позвала его.
- Умм? – после третьего оклика сонно отозвался Ямачо.
- Что ты сделал с моей комнатой?
- В смысле?
- Там холодно, как зимой в подвале, а ещё мне всю ночь снятся какие-то зомбопёсики.
- Собаки? – изумился лженаречённый. – Удивительно.
- Что тут удивительного?
- Момент. - Аспирант откинул одеяло, поёжился и, спешно натянув джинсы, подошёл к столу. Я на секунду зажмурилась, ослеплённая вспыхнувшим светом, а затем, спохватившись, смущённо одёрнула свои короткие – всего до колена - пижамные панталоны в цветочек. Линялая папина майка с логотипом «Спартак - чемпион» вроде бы не просвечивала и выглядела прилично. На майке Ямачо, кстати, тоже был изображён силуэт человека с мячом, так что со стороны мы походили на футбольных фанатов, собравшихся на тайное совещание. Впечатление это усиливал и приглушённый голос, которым заговорил фольклорист:
- Та пентаграмма притягивает фантомы недавно издохших домашних животных. Электроволновые двойники мертвецов имеют отрицательную температуру. За счёт этого температура в помещении, где концентрируются фантомы, также понижается. Но то, что ты почувствовала их присутствие, весьма странно. Даже я ничего не ощущаю, хоть и умею проводить обряд призыва.
От шока я смогла заговорить не сразу.
- Ты…ты… призраков умеешь вызывать?
- Да, но на это в той или иной степени способен почти каждый человек. Вот твой случай куда интересней. У тебя в роду был кто-нибудь необычный?
- По папиной линии нет, а по маминой… По маминой у нас все странные. Вот взять хотя бы фамилию эту дурацкую, которая даже от матерей детям передаётся и которую менять не разрешается.
- Кротопупс?
- Да.
- Здесь в Куяше, смотрю, вообще в моде «звериные» фамилии.
- Угу. Это, вроде, как признак древности рода, принадлежности к местной элите. Мои предки по маминой линии, например, к военному сословию принадлежали. У нашего рода даже герб свой есть: крот, восседающий на крестовине меча, пронзающего кучу поверженных врагов. Глупо, да?
- Отнюдь. В этом определённо есть смысл.
- В вооружённом кроте?
Ямачо посмотрел на меня, как на последнюю идиотку:
- Иди спать.