Я подскочила на месте и завертела головой, отыскивая источник шума. Получилось не сразу, так как мешала мгновенно превратившаяся в ловчую сеть занавеска.
- Ууууу! Ууууу! – перед носом замаячила маленькая чёрная прямоугольная коробочка. Я следила за ней, как кошка за привязанным на верёвочку бантиком, совсем не обращая внимания на держащего её в руке человека. Лишь когда щёлкнула кнопка, и голос моего двойника оборвался, я подняла глаза.
- Что это?
- Диктофон, - воодушевлённо откликнулся аспирант. – Пришлось отлучиться ненадолго и пропустить самую интересную часть. Хорошо, что мы живём в век развития информационных технологий, и всегда есть возможность наверстать упущенное в записи.
Он снова нажал кнопку, и из динамика раздался мой голос, на этот раз в ускоренном писке. Если лжежених хотел посмотреть, как я проваливаюсь под пол от стыда, он определённо в этом почти преуспел.
- Отдай! – Он вздёрнул руку вверх, и я цапнула пальцами воздух.
Садист, укоризненно цокая языком, покачал пальцем из стороны в сторону. Щёлкнула кнопка, и мой голос на диктофоне опять изменился, став низким и протяжным, как у пытающегося затрубить простуженного слона.
- Отдай! Отдай! – Я запрыгала вокруг аспиранта, словно шаманский колдун, исполняющий ритуальную пляску.
- Алле-оп! – Отступая назад, Ямачо перебросил диктофон из одной вытянутой над головой руки в другую.
Я решила схитрить: закладывая очередной вираж, резко изменила направление, запрыгнула на оказавшуюся под боком кровать и, использовав её как трамплин, обрушилась на противника. Судя по треску, с которым мы повалились на пол, кресла-качалки у меня больше не было. Зато была куча новых синяков и трофейный диктофон. Ликующе гыгыкая, я отползла обратно к кровати и приступила к сладостному процессу стирания компромата. Ямачо, кряхтя, как древний старик, пристроился рядом.
- Вроде бы курица, а по весу - настоящий слон.
- Бе-бе-бе, – перекривляла аспиранта я.
- Так чем тебе не угодил наш крикливый сосед?
Едва вернувшееся хорошее настроение как ветром сдуло.
- Ты всё равно не поймёшь.
- Как скажешь, – на удивление быстро сдался Ямачо и, мгновенно потеряв ко мне интерес, занялся изучением свежих синяков. Даже обидно стало.
- Он меня поцеловал, - не выдержав, раскололась я.
- И всего-то? Ты избила парня за то, что он тебя поцеловал?
- Это был мой первый поцелуй! Тебе не понять, как много первый поцелуй значит для девушки.
- Если не хотела, зачем позволила?
- А что я могла сделать? Он набросился на меня прямо посреди улицы.
- Например, то же, что сделала с ним после.
- Тебе легко говорить. На тебя-то никогда похотливые идиоты не набрасывались.
Ямачо мрачно усмехнулся:
- Мой первый поцелуй был в десять лет. Похотливая идиотка, которую меня заставляли называть старшей сестрой, решила, что ей нужно практиковаться, чтобы не упасть в глазах бойфренда. Я отбивался, но она позвала свою жирную подругу, и они вдвоём привязали меня в батарее.
- Ничего себе, - воскликнула я с неподдельным ужасом, моментально забыв о собственных проблемах. – А я-то всегда переживала, что у меня нет братика или сестрёнки.
- Я завидовал всем, у кого их не было.
Мне с трудом верилось, что в мире существует человек, который может заставить Ямачо делать что-то против его воли. Ещё хуже получалось представить девушку, способную привязать его к батарее. Перед глазами сразу нарисовалась двухметровая культуристка в тигровом бикини. Её подругу моё воображение и вовсе превратило в прямоходящего медведя гризли.
- Чему улыбаешься? – прервал мои фантазии лженаречённый.
- Да так.
- Только попробуй кому-нибудь рассказать.
Я вновь показала ему язык.
Ямачо занёс руку, как будто для удара, но, когда я, ожидая оплеухи, зажмурилась, обречённо вздохнул и опустил ладонь мне на голову:
- Вижу, к тебе вернулось обычное скудоумие. Так держать.
Хоть слова эти и прозвучали, как оскорбление, я поняла, что за ширмой их грубости кроется желание подбодрить, а потому в ответ кивнула и весело угукнула.
- Воркуете в темноту, голубки? – хитро улыбаясь, просунула в дверь голову тётя. – Уж простите, что мешаю, но к Анечке тут подружка пришла, Лючия.
- Какая ещё Лючия? – оторопела я. Уж не преподобная Мика ли пожаловала под этим псевдонимом?