- Итак, Церемония перерождения, - демонстративно повысив голос, продолжила она. - Обряд начинается с того, что в образованный вами круг въезжает лодка главы Совета. В его руках – Священная книга вирферов, которая дарует всякому, даже недостойному, возможность быть услышанным Созидателем. Сначала мы читаем заговор, призванный очистить наши души и открыть разум, а затем глава Совета возносит молитву, которая пробуждает Созидателя. Вы внимательно вслушиваетесь в слова, пропускаете их через себя и определённые строки повторяете хором. Текст молитвы будет роздан заранее. Ко дню обряда вы обязаны, повторяю, обязаны выучить его наизусть. И не только слова, но и тон, которым их нужно произносить. Во время обряда почти вся священная сила Созидателя уходит в озеро и начинает жить сама по себе - одна ошибка, повторяю, всего одна ошибка и эта сила может обернуться против нас. Потому я прошу, нет, приказываю вам со всей серьёзностью отнестись к подготовке и уж тем более к самому обряду. Во время молитвы никто не перешёптывается, не кашляет, не зевает, не ковыряет в носу… - Женщина одарила убийственным взглядом парнишку, как раз занявшегося последним. Тот испуганно отдёрнул руку и спрятал её за спиной. - Если всё пройдёт гладко, Созидатель поднимется на поверхность и пойдёт по воде в направлении девушки, которая удостоилась чести стать новой Чашей. Избранная же, в свою очередь, пойдёт от берега навстречу Созидателю. Мы будем продолжать читать молитву до тех пор пока они не встретятся и не сольются в единое существо. Как только это случится, церемония считается завершённой.
- А девушка прямо по воде пойдёт? – засомневался парнишка, до этого некстати озаботившийся содержимым своих носовых пазух.
- Имя? – сухо поинтересовалась инструкторша.
- Родион.
- Прекрасно, Родион. Довожу до вашего сведения, что в обряде вы не участвуете.
- Как? За что? – оторопел аспирант, безвинно потопленный в болоте чужого самодурства.
- За глупые вопросы. Стыдно не знать, что во время Церемонии перерождения вода приобретает такие свойства, что по ней можно ходить, не проваливаясь.
- Я знал! Просто...
- Разговор окончен, – отрезала женщина. - Кроме Родиона желающие высказаться будут?
Желающие были, но они предпочли дождаться окончания собрания, дабы обругать инструкторшу за глаза, не опасаясь возмездия.
- Вот ведь старая жаба! - неистовствовал Димка. – Можно подумать, это она нам одолжение делает, а не мы ей. Да если бы не мы, они бы даже не набрали нужное количество людей для обряда.
- Ну-ну, полегче, - охладила пыл подопечного Алима. – Желающих много, достойных мало. В наше время сложно найти людей, у которых и мозгов достаточно, чтобы ничего не напутать, и совести, чтобы язык за зубами держать.
- Им ведь тоже тяжело приходится, - поддержала коллегу Елена. – В Совете всего двадцать четыре человека осталось.
- Ну и правильно люди делают, что валят из этой секты, - огрызнулся Андрей. – Как этих фанатиков ещё не арестовали за человеческие жертвоприношения.
- У них нет выбора, - покачала головой Алима. - Если исчезнет озёрный дух, исчезнут и люди.
Андрей недовольно поморщился – против наставницы у него никогда не хватало аргументов.
В назначенный день, едва первый луч солнца уцепился за горизонт, тридцать три участника Церемонии перерождения в полном боевом облачении - длинных коричневато-серых балахонах - погрузились в двухместные лодки и медленно погребли к центру озера.
- А девочка-то ничего, симпатичная, - присвистнул Марат, разглядывая единственную оставшуюся на берегу фигурку. – Как звать, не слышал?
- Микелла Бобрецкая, - нахмурился Андрей, налегая на вёсла. Симпатичная или нет – какая теперь разница? Всё равно её озёрному духу скормят. Тело-то живым останется, а вот душа… Кто его знает, что с душой происходит, когда в человека другое существо вселяется.
Девушка стояла у самой кромки воды, тонкая и хрупкая, с трепещущими на ветру огненно-рыжими волосами. Издалека казалось, будто она горит.
«А ведь и правда скоро сгорит», - подумал Андрей. Под ложечкой тоскливо засосало. Захотелось выпрыгнуть из лодки, схватить невинную жертву за руку и увести прочь, пока не поздно. Закусив губу едва не до крови, парень отвернулся и с удвоенной силой налёг на вёсла. Её никто не принуждал, она сама выбрала. И он ничего не сможет изменить.