— Понравилось? Слюнки потекли? — повеселел Гоша, подбрасывая под ноги Кузе новые куски. Кузнечик ел и ел, а мальчик подходил к нему все ближе и ближе. Но только он протянул ладонь, чтобы погладить отливающее рыжим глянцем седло на спине кузнечика, как с громким треском развернулись все четыре крыла, и Кузя, подпрыгнув, полетел по широкой дуге куда-то за сады и огороды.
На другой день, захватив с собой несколько кусков хлеба, Гоша пришел на то же место.
Кузи не было. Мальчик поглядел на пустую дорогу и позвал негромко:
— Кузя, Кузя!
И вдруг с вершины старой березы, треща крыльями, взлетел кузнечик. Он очертил, снижаясь, полукруг, и сел на дорогу рядом с Гошей.
— Кузя, Кузя, — ласково повторял мальчик, кроша на ладони хлеб.
Кузнечик поднял черные усы и уставил на него смешные, глуповато-добродушные, круглые, как пуговицы, глаза.
На этот раз Кузя позволил Гоше тихонько погладить себя по красно-бурым крыльям.
У кузнечика был необыкновенный аппетит. «Волчий», — подумал мальчик. Он скормил ему весь хлеб, а Кузе все было мало. И когда Гоша собрался уходить, насекомое заковыляло за ним вслед, как собачонка.
— Кузька, ты дурак, — сказал Гоша, — что я с тобой буду делать у бабы Вари? Ты же в собачью будку не влезешь. Да и напугаешь бабушку.
Неизвестно, что решил бы Гоша, но позади загудела машина, и Кузя «дал свечу» в соседний сад.
Мальчик вернулся домой. Там его ждала новая неожиданность: у бабы Вари сидел Тулумбасов.
5. Гоша спасает Кузю
— Поздоровайся, внучек, — сказала баба Варя. — Никодим Эрастович пришел к тебе.
Гоша неловко пожал огромную ладонь профессора.
Тулумбасов не умел разговаривать с детьми: долго и скучно расспрашивал зачем-то, в какой школе Гоша учится, есть ли двойки, кто у них «читает» биологию. Наконец, покончив с необходимым, по его мнению, вступлением, он спросил:
— Гоша, не видел ли ты… мм… не встречал ли ты какого-нибудь необыкновенного насекомого? Я, как ты знаешь, нашел в янтаре споры древних растений… Кстати, что же ты не придешь посмотреть на них?
— Так ведь… — начал мальчик и поглядел на бабушку.
— Так вы же просили не тревожить вас, — договорила баба Варя.
— О, так это же не относится к таким хорошим соседям, как вы, — возразил Тулумбасов. — Приходите, хоть сейчас приходите!
— Спасибо! — на этот раз бабушка поглядела на Гошу.
— Так вот, — продолжал Никодим Эрастович, — у меня есть основание думать, что кроме спор… мм… что возможно в янтаре было яичко прямокрылого насекомого. И возможно, из этого яйца вышла личинка… мм… Так ты не встречал чего-нибудь такого?
— А какое оно из себя, это насекомое? — в свою очередь осторожно спросил Гоша.
— Мм… — промычал нерешительно профессор. — Может быть, кузнечик, может быть, саранча или… мм… медведка. Или — кто его знает — стрекоза…
— А оно должно быть большим?
— Да, да! Ты очень сообразительный мальчик. Очень большим. В каменноугольную эпоху жили стрекозы длиной метра два.
— А какого цвета это насекомое? — спросил Гоша, глядя в сторону.
— Этого я не знаю, — вздохнул ученый. — Да это и не так важно. Важнее всего внутреннее строение его. А цвет… наверное, как и у наших прямокрылых, зеленый или коричневый.
— А что вы с ним будете делать? — спросил мальчик, продолжая глядеть в сторону.
— Как что? — не понял профессор. — Я его заспиртую, потом вскрою. Надо будет сделать препараты. Крайне интересно уяснить эволюцию отдельных органов прямокрылого… Вот так!
— Нет, я не видел вашего насекомого, — угрюмо сказал Гоша, глядя в пол.
— Нет?
— Нет.
— Он найдет, он еще найдет, — подала голос бабушка, желая смягчить впечатление от резких ответов внука.
— Конечно найдет, — подхватил Никодим Эрастович. — И вот еще что… Скажи всем твоим приятелям, чтобы они тоже искали. Я в долгу не останусь. Пусть приходят, смотрят рощу… мм… могу уделить из своих коллекций насекомых. У меня есть, скажем, жуки-олени. А?
Гоша молчал, продолжая глядеть в пол. Тулумбасов распрощался и вышел.
— Что с тобой? — начала допрос бабушка. — Что ты дуешься на Никодима Эрастовича? Почему не хочешь поймать ему эту самую… как ее? Саранчу, что ли? Я бы сама пошла ловить, да больно они противные.
— Ничего в них нет противного! — возразил Гоша. — И они очень умные!