– О! – воскликнула Уинифред. Саймон отметил, что богиня была поглощена своими мыслями. Ей не до заигрываний. – Когда Оберон еще на сцене, а в это время входят Деметрий с Еленой. Незадача, да? Трудновато будет вам стоять в двух местах одновременно.
– Ну, может, у меня это получится, – улыбнулся ей Марк. Лисса напряглась. Она сидела на скамейке с сэром Джеймсом. – Что если, когда Оберон скажет Пэку встать рядом с собой, он отступит за одно из этих больших деревьев за сценой? Я могу быстро пробраться за кусты, пока Пэк произносит свой текст – ей придется его немного приукрасить, – и накину тогу или что-нибудь еще на свой костюм. Тогда я смогу выйти из-за другого дерева с Еленой и ее вновь обретенным обожателем.
– М-м-м… – сказала Уинифред. – Может получиться. Надо будет завтра попробовать. Начнем завтра с вашей сцены с Еленой.
– Боюсь, что это невозможно, – фыркнула Лисса. Она пододвинулась поближе к сэру Джеймсу. – Я не могу завтра играть Елену. У меня есть другие планы.
Глаза Уинифред расширились.
– Другие планы? Это же спектакль! Какие могут быть другие планы?
Лисса встала со скамьи, ее юбки красиво заволновались, и она напомнила Джейн маленькую рассвирепевшую кошку, хвост которой ходит из стороны в сторону.
– У меня много дел, – сказала Лисса с еле заметной дрожью в голосе. – Завтра мы с сэром Джеймсом едем в его фаэтоне в деревню. Мы с ним еще не видели окрестности, – продолжила Лисса, – и поэтому решили поехать на прогулку.
Глаза Уинифред сузились.
– Это невозможно, – сказала она. – Перед ленчем мы будем репетировать первую сцену первого акта, и мне понадобится сэр Джеймс. Он – Эгей, мой, то есть Гермии, отец, и он необходим для этой сцены.
Лисса приветливо улыбнулась сэру Джеймсу.
– Что скажете, сэр? – спросила она приятным голосом. – Скроемся ненадолго от тирании ради собственного удовольствия?
Услышав эти слова, Маркус выступил вперед, сжав кулаки, но сэр Джеймс жестом остановил его. Бросив взгляд на Лиссу, он невыразительно пробормотал:
– Не сейчас, моя дорогая. В конце концов день длинный. Мы можем отложить наш развлекательный вояж на вторую половину дня. Ведь ни вы, ни я не понадобимся мисс Тимбуртон до самого вечера. У нас будет несколько часов, чтобы побродить по лесным прогалинам и чудесным зеленым полянам.
Лисса подмигнула сэру Джеймсу, и тот немного покраснел. Маркус, явно раздосадованный, уселся на свое место возле Уинифред.
– Хорошо, – недовольно сказала Лисса, – так мы и сделаем. – Она быстро взглянула на Маркуса, который сосредоточенно следил за Герардом и Гарри. Казалось, молодой человек не обращал на Лиссу никакого внимания. – С вашего позволения, – продолжила она с присущим ей достоинством, и дрожь в ее голосе усилилась, – день был напряженный, и я, пожалуй, пойду. – Кивнув собравшимся, Лисса быстро удалилась с террасы.
Сразу после ее ухода Маркус поднялся, сел на балюстраду и уставился в одну точку.
Джейн, наблюдавшую эту сцену, захлестнули смешанные чувства. Она не могла сознательно пытаться сблизить Марка и Уинифред, если Марк с Лиссой действительно любили друг друга, но совсем другое дело, когда имеешь дело с людьми, которые намеренно задались целью досаждать друг другу. Джейн заметила ненавидящие взгляды, которые Саймон бросал на Маркуса, когда тот стал что-то нашептывать Уинифред на ушко. Она еще раз убедилась, что Саймон все еще считал Маркуса частной собственностью Лиссы.
Она бросила презрительный взгляд на Чарльза, который занял освобожденное Маркусом место подле Уинифред. «Ясно как день, – подумала Джейн. – Скандальный план Уинифред принес свои плоды. Ее уже считают легкомысленной женщиной».
И только посмотрите на Саймона – вон он там самодовольно улыбается, как будто наблюдает, как его лошадь на круг обошла остальных. Очевидно, он питает иллюзии, что внимание Чарльза к его подопечной вызвано растущим желанием того взять ее в жены. И правда, Чарльз не разглядывал Уинифред сквозь лорнет, как он поступал с Джейн, и тем более не прикасался к ней, но Джейн была уверена, что огонек в его глазах служил дурным предзнаменованием для добродетели Уинифред.
Она тяжело вздохнула. Казалось, назревало еще одно противостояние Саймону. На самом деле ее не слишком волновали проблемы Саймона, но если Чарльз и Уинифред будут пойманы в компрометирующей ситуации, то тот факт, что Чарльз ошибался насчет характера Уинифред, не будет принят во внимание.
Саймон поженит их в мгновение ока, а Джейн твердо решила, что ни подруги, ни сестры ее не будут жить под крышей распутного пэра.
Компания перешла в Изумрудную гостиную дожидаться чая.
Расположившись в удобном кресле, Уинифред заговорила с сэром Джеймсом.
– О да, – сказала она, смеясь в ответ на его вопрос, – я действительно намереваюсь стать профессиональной актрисой.
– Я слышал, что их жизнь нелегка, – пробормотал сэр Джеймс. – Репетиции начинаются очень рано и заканчиваются порой за полночь. Иногда приходится играть не в Лондоне, а в других городах, только для того чтобы свести концы с концами. – Он улыбнулся Уинифред, и его глаза смотрели на нее испытующе. – Жизнь актера, по-моему, требует самопожертвования.
Уинифред всерьез задумалась над его высказыванием.
– Это правда, – сказала она с редкой для нее критической самооценкой, – ведь я никогда не зарабатывала на жизнь и подозреваю, что ужасно испорчена, но я страстно хочу стать актрисой. Кажется, этого никто не понимает. – Она улыбнулась ему в первый раз без тени кокетства. – Я готова делать все, чтобы добиться успеха на сцене.
В противоположном конце комнаты Герард и Гарри обменялись многозначительными взглядами, а когда несколько мгновений спустя сэр Джеймс встал, чтобы поставить пустую чашку на чайный столик, они присоединились к нему и несколько секунд оживленно беседовали.
Когда же, в конце концов, все стали расходиться по комнатам, Джейн подняла было руку, чтобы задержать Саймона, но тут же снова уронила ее. Отношение Саймона к ней в тех, все более редких случаях, когда они бывали вместе, было отчужденным почти до грубости, и Джейн вспомнила свой зарок не оставаться с ним наедине. Изумрудная гостиная была просторной, но все же – ночь. Она не хотела и пяти минут проводить с Саймоном с глазу на глаз. Нет, завтра, при ярком свете дня, в его кабинете будет гораздо лучше. Или нет, не в его кабинете, быстро поправила себя Джейн, вспомнив запах роз из окна. Она должна подловить его на нейтральной территории, где-нибудь, где они могли бы поговорить без свидетелей, избегая при этом нежелательной близости.
У нее было достаточно времени, чтобы обдумать эти детали, потому что, после того как она задула свечку и забралась в постель, прошел не один час прежде чем она уснула. Ее мысленному взору открылось лицо с карими глазами, в глубине которых плясали золотые искорки, прекрасный лоб с ниспадающими на него прядями волос цвета красного дерева. На губах играла зовущая улыбка… Уткнувшись в подушку, Джейн попыталась отогнать от себя образ Саймона и уснуть.
Несмотря на бессонную ночь, утром Джейн поднялась рано и сразу же полезла в свой шкаф за курткой и брюками. С того неприятного разговора с хозяином дома она теперь каждое утро выезжала верхом в одежде мальчика. Время от времени с расстояния наблюдала за Саймоном – он иногда махал ей рукой, но никогда не приближался к ней и не говорил ей потом, что видел ее. Обычно девушку это устраивало, хотя она и чувствовала какую-то неловкость из-за того, что ее обнаруживают. Однако сегодня утром ей нужно было поговорить с Саймоном. Ненадолго задержавшись на кухне, чтобы выпить кофе и съесть кусочек хлеба, Джейн тут же отправилась в конюшню и вскоре уже сидела верхом на Талавере.
Ей повезло – она выезжала со двора конюшни как раз в тот момент, когда Саймон возвращался со своей утренней скачки. Он поднял руку в небрежном приветствии и собрался было проехать мимо, но Джейн сдержанным жестом заставила его остановиться.