После таких вопросов мы проводим коллоквиумы или симпозиумы.
У меня еще нет своей теории: я здесь недавно. Но работать в нашей фирме мне нравится.
Банкет
Царившая в конторе тихая, полусонная атмосфера в этот день взорвалась. Вихрь действия подхватил всех.
В бухгалтерии передвигают столы, выстраивая их замысловатым вензелем — инициалами управляющего. Столы загружаются закусками. В углу озорно поблескивают бутылки.
В помещении планового отдела рядами расставляются стулья: здесь будет проходить торжественная часть.
В кабинете Ивана Фомича подбиваются последние косточки. Здесь все руководство: «с а м» — Иван Фомич Фортунов, представительный мужчина, обладающий столь многими достоинствами, что все их просто невозможно перечислить; его «з а м» — Семен Прохорович Кусакин, прославленный искусством маскировать свою обширную лысину за счет «займов» с висков и затылка (говорят, что именно это внушило высшему начальству мысль о необыкновенном даре Семена Прохоровича везде находить скрытые резервы); и, наконец, — завкадр — Илья Михеевич Изюмкин, человек маленького роста, но с громадным, поистине неистощимым запасом нежных чувств к слабому полу. Илья Михеевич — мечтатель, он мечтает о том, что «самого» перебросят на руководство трикотажной фабрикой, он конечно же возьмет «своего» кадровика, а там — тысяча работниц!..
Предместкома — Н. И. Куфейкина — отсутствует. «Сам» вызывает ее только подписывать принятые решения.
Контора успешно выполнила план: по заготовке пера — на сто и одну десятую процента, пуха — на сто и одну тысячную. Итоговый доклад звучит победно. Однако даже Иван Фомич, непревзойденный мастер отчетов, нынче не может придать докладу того алмазного блеска, который даст цифра двести.
Виной всему — новый директор треста. Странным человеком оказался этот новый директор. Когда 25 декабря Иван Фомич принес ему на подпись «скорректированный» план на прошедший год, этот новичок пожелал узнать, сколько же все-таки пера и пуха фактически заготовила контора. И крупно вписал эту мелкую цифру в плановое задание, безжалостно вычеркнув еще вполовину меньшую, любовно выведенную Иваном Фомичом.
— Я не потерплю очковтирательства! — грозно сказал директор.
И двести процентов плана ухнули. Иван Фомич объявил всеобщий аврал, самых бойких заготовителей самолетами отправил в столицы с наказами «обработать» крупных пернатых, зимующих в зоопарках, но… несознательные пернатые линять в морозы отказались, а ощипать их тайно не удалось. Не спасли положения и скупленные в магазинах зубочистки из гусиных перьев: к плану добавилась лишь сто одна тысячная процента… Утешало, что сумму премий новый директор не уменьшил.
…Идея осенила Семена Прохоровича. Идея, прямо скажем, смелая, новаторская.
— Иван Фомич, — тихо сказал он, борясь с волнением. — А что, если их того… сложить? А?
— Чего сложить? — недовольно повел бровью «сам».
— Ну, эти… как их… перья с пухом… Там сто процентов и здесь сто. А вместе-то?
— Ай, Семен! Ну, Семен! — Иван Фомич, сразу уловив гениальность идеи, расплылся в улыбке. — Вместе-то — двести! Двести процентов! Михеич, скорректируем…
А в бухгалтерии тем временем заканчиваются последние приготовления. Уже расставлены тарелки, остророгие вилки нацелены на добычу.
Не разрешается только откупоривать бутылки: «сам» строго следит, чтобы его доклады слушали трезвые подчиненные.
Восемнадцать часов двадцать минут. Возбуждены самые инертные. Контора гудит.
Восемнадцать сорок. Хлопает входная дверь. В кабинет Ивана Фомича проплывают руководящие супруги.
Девятнадцать двадцать. Из заветных дверей выглядывает Изюмкин, машет секретарше Аллочке:
— По местам! По местам!
Смутно рокочут передвигаемые стулья.
Девятнадцать тридцать пять. Под гром аплодисментов руководство занимает места в президиуме. Торжества начинаются.
Гвоздем вечера, призванным вспороть до неведомых доселе глубин души пухозаготовителей, является блестящий доклад Ивана Фомича. Дух эпохи — научность. Иван Фомич с научной точки зрения рассмотрел все аспекты проблемы заготовки пера и пуха с древнейших времен до наших дней.
Дух эпохи — критика и самокритика. Иван Фомич самокритично признал, что такие побочные продукты, как мясо и жир, контора еще не освоила, они уплывают в другие ведомства.