Некоторое время Шорин сидел, задумавшись, и гладил Кузьмича, вернувшегося после пробежки и улёгшегося рядом, высунув язык. «Я тоже много думал об этом, – сказал Борис, – и с твоими выводами, в принципе, согласен. То, что им на нас наплевать, это понятно. Я не об этом. По этой теме куча книг написана и фильмов уйма снята – мистика и тайна мадридского двора. Поражает то, что уничтожив тамплиеров, власти поняли, что им нужна равноценная замена, на которую они могли бы положиться. Не знаю, те идеи мировой справедливости, которые они вначале продвигали, были движением естественным или завлекаловкой с претензией на примитивную власть силы и денег. Вот в нашем случае ты пострадал, Сноу в больнице с инфарктом, Самсонов запачкан, в чём, мы просто не знаем, а результата они добились. Вот гляди». Борис достал «Вестник МИД Австрии», один из номеров которого он уже показывал нам с Рощиным, и ткнул пальцем в фотографию, на которой сдержанно улыбалось знакомое мне лицо. Под фото было напечатано: начальник департамента внешних сношений. Шорин даже не улыбнулся. «Ещё шеф сказал, что он по службе продвинулся, тоже начальником стал, что естественно. Ведь это ты ему с помощью Дяди и посла дорожку протоптал, а там, смотришь, местные ложи подключатся. Вот тебе и министр. Таким образом, как ты говоришь, просвет и ликвидируют».
Глядя на нас, Кузьмич ворчал и, казалось, что в жёлтых его глазах скрывалось разочарование, и готово было сорваться: «Эх, люди! Не ведаете, что творите. Жалко мне вас».
Сначала решили потрафить сыну и свозить его на рыбалку в привычной компании, что и было сделано в ближайшую субботу. Шорин взял бутерброды, приготовленные из запасов, оставшихся от нашего дружеского обеда. Поехали чуть дальше, в Штопфенройт. Места мы знали, Борис купил насадку: червей и кукурузу. Кузьмич вёл себя сдержанно и на берегу сидел спокойно, поглядывая по сторонам. Первым подлещика поймал Женя. Пёс одобрительно взглянул на него и снова улёгся. Подлещик был невелик, и я соорудил щучью удочку и нацепил его на двойник. Поплавок, увлекаемый живцом, стал медленно плавать, а мы увлеклись ловлей плотвы очень даже неплохой. Садок тяжелел, Женя суетился, но старался нам не уступать. Чай был горячий, бутерброды вкусные, настроение весёлое, поэтому мы сразу не заметили, как исчез большой поплавок с мальком. Сначала мы думали, что он почему-то не виден, потом доверили пацану подсечь. Щука была солидная, и сыну пришлось с ней повозиться. «Слабину не давай, держи в натяг», – негромко командовал Шорин. «Подсак!» – коротко ответил поднаторевший рыбак. Бестолково орудуя подсачеком, я всё таки поддел щуку, которая, угрожающе раскрывая пасть, казалось, ругалась на чём свет стоит. Кузьмич явно болел за щуку, дёргая легонько Бориса за штанину. Щуку мы завезли домой и бросили в ванну, рассчитывая использовать её на котлеты для фуршета по случаю возвращения на родину. Щука плескалась, а мы с Женей сели к Шорину в машину и повезли плотву на Техникер. Люда решила руководить на расстоянии и не поехала. Женя смылся к друзьям, а мы честно всем гуртом почистили рыбу, половину пожарили и съели, выпили лимонки, сказали комплименты Жанне. На все каверзные вопросы Рощина следовал ответ: «Завтра-завтра не сегодня – так лентяи говорят». Он не успокоился, а мы ушли. Вечер был чудесный, Женя расчувствовался и взял меня за руку.