Иван Иванович был само внимание. Обмен документами состоялся максимально быстро, денежные чеки приятно грели самолюбие и, обменявшись любезностями, мы расстались. Наши координаты друг у друга были.
Позвонил своему директору Виктору Венедиктовичу и получил разрешение на аудиенцию в любое время. Захватив, как полагается, бутылку хорошего коньяка, специально купленного в Австрии для этого случая, явился к любимому руководителю. Учитывая, что его фамилия начинается на «В», к нему приклеилось уважительное «В» в кубе». Одновременно он был моим тёзкой. Мы обнялись, оглядели друг друга и констатировали, что ничего не изменилось. Ни я, ни директор, ни кабинет. Только бокалы были новые, да и прошли два с половиной года с нашей последней встречи. «Не рассказывай, что у тебя были уважительные причины не заглянуть к старику во время отпуска, не поверю. Как был разгильдяем, так и остался», – весело построил меня «В» в кубе», наливая коньяк в переливающиеся гранями бокалы. Пригубил, поцокал, хитро улыбнулся и полез в холодильник, спрятанный в тумбу стола. «Вот мне омуля холодного копчения привезли, мы с ним бутербродики сделали вкусные», – изрёк он и добавил в бокалы напитка. «Все войны когда-то заканчиваются, правда, не исключено, что начнутся новые. Ты человек молодой, опыта тебе, теперь и заграничного, не занимать. Обстановка будет обостряться, в том числе и в машиностроении, а мне надёжные люди необходимы. Мой главный инженер одной ногой на пенсии, пойдёшь на его место. Надеюсь, что врагов себе ты не нажил, поэтому в Минмаше документы должны завизировать. Будешь курировать свой ОТК и внедрение новой техники». Прозвучало это как приказ, но мне понравилось, тем более что на душе становилось легче.
«Твоё детище постепенно крепнет. Уже смонтировали первые образцы, правда, типовые. Что будет со сложными станками, особенно с электронным управлением, пока не понятно, но уже ясно, что возникнут большие сложности, так как нет базы программирования и компонентов для подобных систем».
Подошёл начальник отдела кадров, взял у меня фотографию и исчез. Мы ещё немного посидели, а когда Виктор Венедиктович почувствовал, что в этот раз я не настроен исповедоваться, он предложил мне, пока не подберут помещение, расположиться в переговорной, рядом с его кабинетом. Секретарши разглядывали меня с любопытством и носили мне кофе. Слухи обо мне они уже собрали. Администрация завода освободилась от всевозможных документов без грифа, включая рекламу, и они горой лежали на одном из столов и напоминали о том, что свобода закончилась. Но мне не было зазорно рассортировать всё и систематизировать, после чего я начал интересующие меня бумаги читать и делать кое-какие записи. Через полчаса Марина, самая симпатичная секретарша из директорских, принесла мне готовый пропуск. Тут же зашёл «В» в кубе» и пригласил пойти пообедать. Обедали мы в отдельной столовой для руководства. Многие меня знали и доброжелательно здоровались. Сели мы за стол к главному инженеру, который хмурился немного, но постепенно втянулся в беседу. Директор сказал, что у меня пока свободный график, а после того как я просмотрю всю «беллетристику», он мне даст некоторые текущие документы, которые, может быть, придётся обсудить. Поняв, что продолжать такой разговор при действующем главном инженере как-то нетактично, я, сославшись на дела, распрощался. Понимая, что на заводе никому до меня дела нет, я приходил, когда мне заблагорассудится, читал, выписывал. Подписывал какие-то бумаги, но потом директор сказал, что надо ждать возвращения из Минмаша завизированного приказа о моём назначении и до этого ничего подписывать не надо, и разогнал всю «камарилью». И я ждал.