Костя. В Анголе?
Громов. В Анголе. Представляете, враги уже поставили атомную бомбу в пустыне.
Гоша. Может быть это наши её поставили?
Громов. Нет, не наши. На ней были знаки.
Костя. Знаки?
Громов. Да звезда Давида. О шестью концами.
Гоша. Ни фига себе.
Костя. И?
Громов. Что и? Надо было дело делать – обезвреживать оружие противника.
Костя. Как?
Громов. Гранату я кинул в шахту, а сам прыг в канаву к больному своему товарищу.
Костя. Рвануло?
Громов. А ты, как думал. Ещё как.
Гоша. И гриб был ядерный?
Громов. Не очень больших размеров, высотой метров в сто.
Гоша. И вас радиацией не задело?
Громов. Зацепило мальца, да я отпивался потом спиртом два года, так и извёл её всю радиацию.
Костя. Странно, что я ничего не слышал про ядерный взрыв в Анголе. В учебниках про это, кажись, ничего не писали.
Громов. Это дело понятное, кому нужно было тогда раздувать международный скандал. Я пойду, братцы.
Встаёт.
Гоша. Вы идите, хоть сейчас и не положено, потому что тихий час. Мы ветеранов чтим и уважаем.
Громов. А вот это, ребят, правильно. Так и надо. Если бы все были такие, как вы, мы бы, мы бы.
Размахивает кулаком, смахивает слезу.
Громов. Мы бы весь мир раком поставили и заставили всех нас уважать и работать на нас бесплатно.
Уходит.
Костя. Он и, правда, герой?
Гоша. Видимо.
Пауза.
Костя. Гош, слушай, я тут подумал о мечте.
Гоша. О чём?
Костя. О мечте. Мы же мечтаем время от времени о чём-то.
Гоша. Возможно.
Костя. И что же получается, у каждого человека свои особые мечты или все мечтают об одном и том же.
Гоша. Все денег много хотят и женщин хороших. Это, если о мужиках судить.
Костя. Я про деньги и не мечтаю.
Гоша. Ты особый случай. О чём же ты мечтаешь?
Костя. Хочу дом новый, сруб, чтоб пахло смолой и лесом в нём. Баню и мотороллер. И гусей хочу завести много.
Гоша. А женщины тебе не нужны?
Костя. Нужны. Точнее нужна. Такая, чтобы была попроще, не очень злая, чтобы детей любила.
Гоша. И в кровати огонь?
Костя. Не уверен. Такая может переметнуться и в чужую кровать.
Гоша. А ты, оказывается, бываешь мудр.
Костя. А ты о чём мечтаешь?
Гоша. Я же сказал.
Костя. Это в общих чертах, а в частности: есть же у тебя какие-то сокровенные мечты.
Гоша. Сокровенные? Такого нет. Мечтаю порой о всякой чуши.
Костя. Например?
Гоша. О доме в три или четыре этажа с бассейном во дворе с фиолетовой водой и пальмами. А из окон видно море. Представляешь, каково это жить у моря? Идёшь по набережной, а на тебя все классные тёлки заглядываются, желают с тобой познакомиться.
Костя. Они типа знают про твой дом?
Гоша. Ну да.
Костя. Сейчас бы на море. Интересно, какое оно?
Гоша. Как-нибудь съездим.
Пауза.
Из двери в стене фойе выходит Федосеич, садится на стул.
Федосеич. Ну, что хлопчики, настроение бодрое? Скоро домой отправитесь. Осталось немного потерпеть.
Костя. Да, нормально всё вроде, правда спать всё время хочется.
Гоша. И помыться.
Федосеич. Ну, с этим я вам ни чем не могу помочь.
Костя. А мы сегодня пообщались с интересным человеком.
Федосеич. Тут? С интересным? Не может быть.
Гоша. Он ветеран войны, воевал в Анголе и Тунисе.
Костя. И в Афганистане.
Федосеич. Это не Громов ли Ванька?
Костя. Кажется, Громов его фамилия, он говорил.
Гоша. Да, точно.
Федосеич смеётся.
Гоша. Ты, чего, Федосеич?
Федосеич. Да знаю я этого ветерана. Чудило местное. Юрод. Какой он к лешему ветеран. Сказочник. Он же белобилетник. Рассказывает небылицы про свои подвиги бабам, а те и развешивают уши – лохушки. Верят всем его сказкам. Бабы же они все в основном глупые, умные газеты редко читают и в войнах плохо разбираются. Он тут ходит к Машке поварихе, у которой поселился пару месяцев назад.
Костя. Что же он всё это выдумывает?