– Отец, я же говорил, что не нужно устраивать никаких пышных торжеств.
– Ты мой сын и наследник. Разве это не повод для пышного торжества? – Король раскатисто засмеялся. – Кален, мне понадобится и твой совет.
Принц Канс поклонился нам и вышел из комнаты за своим отцом, следом за ними – Кален.
– Тия, ты в порядке? – спросил Фокс.
– У меня, по-моему, онемели пальцы.
В голосе Фокса послышались беспокойные нотки:
– Тебе больно? Аэшма ранил тебя?
Как бы мне хотелось, чтобы Фокс, пусть и будучи фамильяром, не мог улавливать с такой легкостью мои настроения.
– Ничего особенного, просто болит голова.
– В последнее время она часто у тебя болит.
– Я устала. Да и прошлой ночью мало спала. – Что было не так далеко от истины. – Отдохну, как только навестим Халада. Хочу узнать у него, как идет работа над новым сердцем для Микаэлы.
– Если бы он продвинулся, то дал бы нам знать.
– Еще, – я откашлялась, – я тут думала, что подарить принцу Кансу на день рождения. У меня есть одна идея, хочу поделиться ей с Халадом.
Для того, кто больше не дышал, Фокс вздохнул как-то громко и раздраженно:
– Тия.
– Это всего лишь подарок! Я могу пойти и одна, если у тебя свои планы.
– Нет, я пойду с тобой. Но помяни мое слово, сестренка. Ложные надежды не принесут тебе ничего, кроме страданий.
Теперь, оглядываясь назад, я понимаю: уже тогда мне следовало поинтересоваться, откуда в нем столько горечи, словно его замечание основывалось на личном опыте, а не было простым советом.
– Много не потребуется, – сказал Халад. – Несколько счастливых мыслей и чуточку ностальгии. За много лет это самое легкое, что мне доводилось делать. Ты убила аэшма? – Он помолчал. – Отдала безоар от… королю?
Комната ученика Кузнеца душ в «Главе короля» до отказа была забита книгами, бумагами, стеклянными сосудами странной формы и рядами разноцветных мерцающих пузырьков. Интересно, сколько Халад заплатил хозяину постоялого двора, чтобы все это разместить здесь?
– Да.
– Он сказал, что собирается с ним делать?
– Нет. Но он спрашивал о тебе.
Лицо Халада исказилось в мрачной гримасе.
– Мне все равно. Фокс, я сейчас буду извлекать у Тии счастливое воспоминание, так что ты со своей стороны можешь почувствовать некое потягивание.
– Спасибо, что предупредил.
– Халад, как давно ты общался с отцом? – спросила я.
– Не так давно. – Халад провел пальцем по моему лбу – это движение он проделывал множество раз. Появилось знакомое покалывание, когда он принялся просматривать мои воспоминания.
– Не думал навестить его? – не унималась я.
– Тия.
– Прости.
– Тому, что мы больше не общаемся, есть веская причина. И хватит об этом. – Он отнял руку, и за его пальцами потянулись слабые голубые и желтые нити. В их разноцветном сиянии я различила воспоминания о том, как бегу по полю со своими братьями и сестрами, как юный Фокс переносит меня на спине через мелкий ручей. Даже когда Кузнец душ забирает у аши воспоминания, она ничего не забывает, но эта процедура по-прежнему вызывает странные ощущения. – Как там леди Микаэла?
– Лежит в постели, отдыхает. О ней заботится Полер.
– Если заботой можно считать то, что она силой заставляет Микаэлу лежать, – вмешался Фокс.
– И это говорит тот, кто сам частенько мною командует.
– В отличие от тебя, леди Микаэла слушается, когда надо.
– Дети, тише, – спокойно одернул нас Халад. Его ловкие ладони разминали небольшой кусок глины. С пальцев слетали вспышки, комок скручивался и вращался под воздействием магии, которой я никогда не видела. Он замешивал в глину нити воспоминаний до тех пор, пока вязкая смесь не впитала их окончательно и не затвердела. После чего получившийся комок со звоном раскололся на две половинки, и внутри оказался круглый кристалл, переливающийся синими, красными и желтыми цветами.
– Не знаю, как его назвать, – признался Халад, протягивая мне шар. – Я такое делаю впервые. Он поднимет ему настроение и подарит спокойствие в минуты усталости. Могу себе только представить, с чем ему приходится справляться каждый день. Уж по чему, а по этому я не скучаю. У правителя никогда не остается времени на себя.
– А вообще скучаешь? – поинтересовался Фокс.
Халад показал на заставленные пузырьками полки.
– Сегодня я добыл редкое воспоминание. Его владелец, старик, избежал повешения в Дрихте. В одной из тех коробок хранится стеклянное сердце для женщины, которая все время забывает события предыдущего дня. Забавно, я забираю воспоминание у мужчины, который не желает помнить, для женщины, которая готова все отдать, лишь бы не забывать. За последние две недели я помог большему числу людей, чем за три года в качестве наследного принца. Единственное, о чем я жалею, что возложил эти обязанности на Канса почти без предупреждения. Раньше в убийстве своей матери я обвинял отца – и Темных аш, буду честным. Но теперь, когда злость ушла, неприязнь к отцу все же осталась. Со многими его взглядами я не согласен и всегда, демонстрируя характер, выступал против него. А он во мне вместо сына все время видел наследника. Он поддерживал Канса задолго до того, как мое сердце стало серебристым.