Халад замолчал и нахмурился.
– Тия, в последнее время ты не чувствовала недомоганий?
– У нее бывали головные боли, – пожаловался Фокс.
– Просматривая твои воспоминания, я ощутил кое-что необычное.
– Необычное? – Халад, как и я, умел отлично читать по сердцам, поэтому я всеми силами пыталась сохранять спокойствие.
– Не знаю, как это описать. Словно то, что раньше не было частью тебя, вдруг ею стало. Аена до сих пор в Ниве?
– Она очень тщательно охраняется ашами. У нее нет надо мной власти, Халад, как и у меня – над ней.
Мои слова, похоже, его не убедили.
– Я только что сразилась с аэшма, Халад. Управление дэвом, даже на короткое время, не проходит бесследно.
– Тогда возьми выходной.
– Сам-то ты не следуешь своему совету.
Он улыбнулся.
– Кузнецам душ не приходится разбираться с дэвами. Хотя, как любит говорить учитель, в их компании, наверное, приятнее, чем с людьми, с которыми мы вынуждены иметь дело.
– Кстати, как он?
– Путешествует. – Халад, не способный тратить время зря, принялся складывать на столе пирамиду из камней. – В прошлом месяце был в Истере, сейчас в Даанорисе. Охотится за редкими воспоминаниями. А там как раз отмечаются несколько странных случаев сонной болезни. У всех заболевших стеклянные сердца становятся серыми. Он работает над лекарством. Говорит, что надежда есть. – Он посмотрел на меня, а после опустил взгляд на небольшой стеклянный сосуд. – Мы пока так и не сумели добыть оставшиеся ингредиенты для леди Микаэлы. Мне очень жаль.
– Не стоит. – Сердце Темной аши невозможно восстановить, но можно выковать новое. Однако отыскать нужные для Микаэлы компоненты не так-то просто: воспоминание о любви и жертвенности, о совершенном отвратительном поступке и о выживании при ужасных обстоятельствах. Халад пока добыл воспоминание о последнем событии – моем противостоянии с Аеной и ази.
– Учитель как-то рассказывал мне о короле Ваноре, – неуверенно начал Халад. – Он встречался с королем незадолго до того, как его убили. Учитель не любил одалийскую знать, однако к моему дяде относился хорошо. По словам учителя, он не такой плохой, как ты думаешь…
Я тут же закрыла обеими руками свое сердце и сердито посмотрела на него.
– Ты видел, что я воскрешала Ванора! – упрекнула я его.
Халад покраснел.
– Я не могу выбирать: что мне видеть, а что нет. И ты это знаешь. – Его рука дрогнула, и каменная пирамидка рассыпалась. – Прости.
– Тем не менее ты ошибаешься на его счет. Он настоящий подонок, я даже понимаю, почему его убили.
– Тия! – предупредил меня Фокс.
– Тебе известно, что я права. Зачем Ванору прятать сердце Микаэлы, если он любил ее?
Халад шумно выдохнул.
– Не знаю. Но учитель твердо уверен в невиновности Ванора. Он убежден.
– Не нужно чувствовать себя виноватым только потому, что вы с Ванором родственники. Нельзя отвечать за его поступки. Ты воспринимаешь все слишком близко к сердцу.
– Мой учитель много раз это говорил. Он прав, но мне это помогает лучше выковывать сердца. – Халаду вдруг захотелось сменить тему. Я не стала возражать. – Нам остается отыскать еще два воспоминания для нового сердца леди Микаэлы. Я рассмотрел два варианта, но ни один из них не обладает нужной мне силой.
– А как насчет отвратительного поступка, совершенного Безликим?
– Он может подойти. Известно, что они никогда не действуют вполсилы… – Он потрясенно замолчал. – Тия, ты же несерьезно!
– А почему нет? Она все равно заключена под стражу, да и не в том положении, чтобы нам отказывать.
– Тут я вынужден согласиться с Халадом, – заметил Фокс. – Аена, даже беспомощная, может быть очень изворотлива. Не втягивай Халада в войну, на которую он не подписывался.
Скрытые очками глаза Халада загорелись. Он потянул за белую, как у многих Кузнецов душ, прядь волос.
– Ты меня неправильно понял, сэр Фокс. Я не отказываюсь. Я не могу извлечь воспоминания у Безликой без ее согласия, зато могу отыскать в ее голове другие сведения.