— А ну еще раз! — Перекати-Поле начал горячиться. Он вновь пустил стрелу и опять не попал в кольцо. Выругавшись по-русски и по-турецки, он снова выстрелил — и опять мимо.
— Бражка виновата, — улыбнулся чернобородый, — перед тем, как браться за лук, не надо было заходить в корчму. Не подобает мне с тобой спорить. Тебе надо состязаться с безбородым юношей. — Мужик повернулся к шалашу и крикнул:
— Эй, Жданко, выходи!
Из шалаша выскочил паренек лет пятнадцати-шестнадцати.
— Кто это такой? — Перекати-Поле исподлобья посмотрел на паренька.
— Племянник мой, сирота, — ответил русский, — из родных у него никого не осталось, вот я и взял его с собой.
Перекати-Поле показалось обидным состязаться в меткости с мальчишкой:
— Молод он еще, чтобы я с ним спорил! У него еще молоко на губах не обсохло. — Перекати-Поле повернулся к зрителям. — Эй, кто за меня выйдет стрелять? Я хорошо заплачу, десяти талеров не пожалею.
Кождемыр глазами смерил расстояние до кольца и подумал, что в это кольцо легко попасть, оно куда больше беличьего глаза.
Кождемыр выступил из толпы вперед:
— Я за тебя стрелять буду!
Кождемыру и русскому пареньку принесли луки.
— Кому первому стрелять? — спросил Жданко.
— Стреляй ты, — сказал Кождемыр, — мне не к спеху.
Первому стрелять труднее, но Жданко уверенно поднял лук, пристально посмотрел на кольцо и, долго не целясь, спустил тетиву. Стрела со свистом полетела, подобно черной молнии, и, пройдя внутри кольца, упала за шатром в сугроб.
— Молодец! Метко стреляешь, — сказал Кождемыр.
Теперь очередь Кузнеца Песен показать свою меткость. Его стрела, звонко запев, пролетела сквозь кольцо. Но порадоваться меткому выстрелу Кождемыр не успел. Полог шатра внезапно распахнулся, и оттуда, ругаясь и грозя кулаками, выскочил воевода Вышата Скуратов.
Вышата сердито оглядел стрелков и закричал:
— Бросьте оружие! Говорю вам, бросьте, басурманы!
Жданко растерянно кинул свой лук в снег, а Кождемыр, не понимая, на что гневается воевода, стоял, крепко сжимая лук в руках. Воевода, как оса, накинулся на него:
— Ты что затеял, нехристь? По моему шатру из лука стрелять? Сейчас же прикажу повесить тебя на елке!
Слуги, выскочившие вслед за воеводой, вот-вот кинутся на Кождемыра с саблями.
Вышата — воевода свирепый. Родственник его — Малюта Скуратов — царский телохранитель и палач. Жизнь многих людей оборвалась в жестоких малютиных руках. И Вышата ничуть не лучше, если прогневят его, никого не милует.
Кождемыр огляделся вокруг, ища помощи. Перекати-Поле выхватил саблю из ножен и шагнул вперед, загородил дорогу царскому воеводе. Остальные русские тоже взялись за сабли и бердыши. Вышата побледнел, глаза его забегали, но ни в ком не нашел воевода сочувствия: пятьдесят пар глаз в упор, враждебно смотрели на него. Вышата принужденно засмеялся и стал пятиться к шатру, бормоча дрожащим голосом:
— Я ничего… Я хотел только попугать…
Наконец, воевода дошел до шатра, юркнул туда, словно крыса, и исчез за пологом.
Чернобородый мужик сказал Кождемыру:
— Ты, браток, будь теперь осторожнее. Скуратов злопамятен. В другой раз попадешься — не помилует.
— Ничего! — сказал Перекати-Поле, — мы его в обиду не дадим. А ты, друг, — повернулся он к Кождемыру, — извини, не могу я тебе дать, как обещал, десять талеров. У меня в кармане давно уж, кроме блох, ничего не водилось. Ну да ничего! Оплатит мой долг немецкий барон. У них-то много и золота, и серебра!
Русские воины проводили Кождемыра к шалашу. Теперь Кузнец Песен не боялся ничего. Ведь у него появилось здесь столько друзей! Перекати-Поле все восхищался метким выстрелом Кождемыра:
— Молодец ты, Гостимирко! Ловко стреляешь. Увидел бы твой выстрел господарь, он бы ведра с серебром для тебя не пожалел!
Марийское имя Кождемыра Перекати-Поле переделал на русский лад — Гостимир. И сам Кождемыр теперь для Перекати-Поля не чужак, приехавший откуда-то из орды, а свой человек, друг и соратник в борьбе.
Кождемыр и Перекати-Поле разговорились. Кождемыр узнал, что Перекати-Поле зовут Грицком, а родом он из-под Киева. Потом Кождемыр спросил нового друга о чернобородом мужике. Чернобородого звали Михайлой. До ливонского похода Михайло был пономарем в маленькой церквушке, где-то на окраине Пскова, но однажды поссорился с попом, бросил церковь и ушел с русским войском в поход. Сейчас Михайло — ратник в полку воеводы Данилы Адашева.