Разинцы укрепили подход к деревне, перекрыв прямоезжую дорогу засекой из поваленных елей и сосен.
А вот оружия у них маловато. Редко-редко у кого в руках пищаль или пистолет. Немало людей пришло с луками, но большинство вооружено косами, вилами да топорами, а то и просто кольями. Никто не учил мужиков сражаться с хорошо вооруженными войсками, поэтому каждый намерен драться, как дело покажет.
Стопан с Актушем расположились в небольшом лесочке неподалеку от засеки. Оба они теперь ходят в сотниках, в их сотнях, у них под началом, ветлужские чуваши и марийцы.
Стопан оглядел своих людей и спросил Актуша:
— Ты, случаем, не знаешь, куда делся Кавриш? Что-то не видать его.
— С вечера по деревне слонялся. Небось, с Канышем ушел.
— Нет, Каныш при мне уходил. Кавриша с ним не было.
Актуш пренебрежительно махнул рукой:
— Куда он денется! Кругом столько народу, за каждым не усмотришь.
На высокое дерево взобрался дозорный.
— Не видать ли кого? — спросил снизу Яндылет.
— Нет, на дороге ни души.
Перед полуднем прискакал конный чуваш и сказал, что воевода Бараков приближается.
— Вон, вон они, на дороге показались! — закричал и сидевший на дереве мужик.
Прошло немного времени, и вот уже среди деревьев замелькали алые стрелецкие шапки. Блестит сталь бердышей, чернеют вороненые дула пищалей. Под тяжелыми шагами рейтаров, одетых в кольчуги и колонтари, с треском ломаются сушняк и валежник.
— Ну, друзья, стой крепче! — сказал Стопан. — Выстоим — так осилим.
Солдаты с криком, размахивая саблями и бердышами, пошли на приступ засеки.
Над засекой пронесся знакомый клич волжской вольницы:
— Круши! Нечай!
И навстречу врагам вышли мужики. Плохо одетые, кое-как вооруженные, идут они бесстрашно, как будто не простые крестьяне, а сказочные богатыри.
Стопан с саблей в руке оказался в самой гуще схватки. Высокий рыжебородый стрелец, перескочив поваленную сосну, вдруг оказался перед Стопаном и занес над ним свою саблю. Но Стопан, изловчившись, опередил его, и рыжебородый повалился на землю.
Мужики, марийцы, чуваши и русские, в азарте битвы не обращая внимания на свист пуль, с руганью и криками идут напролом, потрясая топорами и вилами. Увесистые кистени гуляют по головам и спинам врагов.
Стрельцы никак не ожидали такого яростного сопротивления. Они уже готовы были отступить, но что ни говори, огненный бой сильнее топоров и вил, а стрельцы палили по наступающим с десяти-пятнадцати шагов.
— За деревьями хоронитесь! За деревьями! — крикнул Стопан своим. — Там пуля не достанет!
Но на войне мало одной смекалки. Нужна сила, нужна сноровка.
Сила была явно на стороне царского войска: у Баракова хватает и конных, и пеших. И сноровку солдатскую не сравнить с мужицкой: солдат заранее обучен бою. У разинцев — какая же выучка? Ломятся скопом, словно деревенское стадо, кто как изловчится, так и бьется. Мало кто из них воспользовался толковым советом Стопана, многие были сражены стрелецкими пулями.
А стрельцы уже выкатывают небольшую пушку. И немцы-наемники в своих стальных шлемах наседают со стороны поля, норовя зайти повстанцам в тыл.
— Актуш, Яндылет! Бейте их крепче! Не отступайте! — кричит Стопан, а сам рубит саблей направо и налево.
Актуш прислонился спиной к старому дуплистому дубу и сдерживает натиск сразу трех стрельцов. У Яндылета кто-то выбил из рук саблю. Он схватил топор убитого мужика и вновь кинулся в схватку.
X
Каныш со своим отрядом сидел в засаде. Повстанцы расположились по склону глубокого оврага.
Они слышат звуки битвы — крики и выстрелы, доносящиеся со стороны деревни, и подступают к своему командиру.
— Каныш, чего мы здесь отсиживаемся? Надо ударить сзади, — нетерпеливо говорит молодой мариец.
— Потерпи, придет время — ударим, — отвечает Каныш.
Каныш когда-то ходил в ратный поход, и немного понимал в военном деле. Это он надумал устроить засаду в полуверсте от деревни.
Вдруг чувашин закричал сверху:
— Кто-то бежит сюда от деревни. В белом кафтане, мариец, наверно.
Когда человек приблизился, Каныш узнал его:
— Это же Яндылет!
Яндылет, не добежав до оврага, еще издали крикнул, задыхаясь от быстрого бега:
— Враги одолевают!.. Нужна подмога.
— Ну, теперь — пора! — решил Каныш. — Покажем, друзья, свою удаль!
Выхватив из ножен саблю, он проворно взбежал по склону оврага. Люди только того и ждали. Они выскочили из оврага и гурьбой побежали за своим вожаком.