Кроме богомолов на этом же пути оказался еще один очень своеобразный отряд насекомых — ПАЛОЧНИКИ (Phazmoidea), способные надолго застывать в веточкообразной неподвижности, из которой их порой ничем нельзя вывести. По образу жизни они более всего напоминают ленивцев, очень малоподвижных и исчезающе маскирующихся. Таков, например, широко известный «живой лист», который при ходьбе покачивается как древесный лист на ветру и на крыльях которого изображены даже «погрызы» листоядных гусениц. При таком «растворении» в окружении неудивительно, что кое-какие палочники, как и некоторые кузнечики, партеногенетичны, то есть не имеют самцов и размножаются неоплодотворенными яйцами. В России, на юге Уссурийского края, живет один вид палочников, да еще шесть обитают в Средней Азии и Закавказье.
Тем же путем переселялись в траву и потомки тараканов, сохранявшие длинные усы и «жизнь на ощупь», однако переходившие от плотоядности к вегетарианству. На нем возникли и уже знакомые нам кузнечики, насчитывающие в современной фауне более семи тысяч видов.
Вновь к земле
Несмотря на столь высокие успехи в заселении ярусов растительности, часть еще по-тараканьи длинноусых, но уже прыгающих как кузнечики насекомых не выдержала опасностей засухи и вернулась с трав к земле, спряталась в ее щелях, а затем научилась рыть и специальные норки. Это хорошо известные многим голосистые СВЕРЧКИ (Grilloidea), ставшие почти полными вегетарианцами. В таежной зоне несколько их видов с давних пор селились в теплых шестках русских печей (с этим связана пословица «знай сверчок свой шесток»). В новосибирском Академгородке они поют даже зимой в большом вентиляторе, среди елей и сугробов, а летом местами выселяются в трещины асфальта. Естественно, что все сверчки — землистых цветов, а поющие в самую полночь стали просто нежно-бесцветными. Таков сверчок настоящий сладкозвучный (Eugrillus kerkenensis Finol.) — бледный как лунный луч, видимо, от исключительно ночной жизни, почти незримый, но заполняющий огромную пустыню ночи своим чистым голосом.
Сверчки нашего отечества (а их около полусотни видов) создали целую симфонию ночных серенад, так как крылья у них превратились почти целиком в органчики, через которые они гонят воздух, колеблющий большие перепонки между жилками. Репертуар их велик: есть мелодии, обозначающие звуком участок одного самца, есть — играющие роль призыва к самке, ухаживания и восторга любви. И, конечно же, есть боевая музыка — сигналы агрессии, посылаемые появившемуся кабальеро-конкуренту. Слушать их нужно не двигаясь, ибо певец при малейшей тревоге исчезает в земле. Именно так слушал и наблюдал сверчков Жан Анри Фабр. Из его упомянутой выше книги мы узнаём также и об искусстве рытья и благоустройства норок сверчков, о взаимном поиске влюбленных в ночи и о том, что самец-победитель обязательно награждает убегающего соперника особым насмешливым куплетом. Фабр рассказывает, что на юге Франции, как и в древней Греции, каждый малыш имел своего сверчка, живущего и непрерывно поющего в маленькой клеточке. В ней артист чувствовал себя так хорошо, что заботами детей его жизнь продлевалась вдвое по сравнению с жизнью свободных собратьев.
Совсем ушли в землю поющие по ночам и питающиеся корешками сверчки-медведки, или сверчкокроты (Grillotalpidae). С помощью своих широченных роющих лап они способны даже переплывать водотоки. Много их обитает на юге, на поливаемых огородах.