Милан: Не забываю.
Дада: Забываешь.
Милан: Не забываю.
Дада: Забываешь, забываешь.
Милан: Как я могу забыть, если ты постоянно мне об этом напоминаешь!!!
Дада: Тридцать шесть, Милан. Мне тридцать шесть лет, Милан.
Милан только вздыхает. Потому что это один из тех разговоров, который не имеет никакого смысла, и в котором один никогда не знает, что скажет второй.
Дада: Моя беременность связана с большим риском. Вполне возможно, что случится так, что я просто не перенесу роды.
Милан: Ой, ладно, прошу тебя…
Дада: Да нет. Ты можешь закрывать глаза на обстоятельства, но они от этого не исчезнут.
Милан: На какие обстоятельства, Дада? Ты здоровая, молодая…
Дада: Я не молодая. Это любой врач тебе скажет.
Милан: Все пройдет в лучшем виде…
Дада: Надеюсь. Но мы оба должны понимать, что риск есть.
Милан: Хорошо, я это понимаю. И что теперь?
Дада: Поэтому я хочу, чтобы наш ребенок был в безопасности в любом случае. Если случится трагедия, я хочу, чтобы у ребенка было достаточно денег, чтобы обеспечить себе нормальную жизнь.
Милан: Ну, ладно, Дада! Я же не умру во время родов!
Дада грустнеет. Или делаел вид. Она глубоко вздыхает, как будто бы от безвыходности. Милан тут же извиняется.
Милан: Извини, извини!
Дада тут же хватается за живот.
Милан: Не надо, не надо. Пожалуйста.
По щеке Дады течет слеза. Милан знает, что она притворяется, но он не может этого доказать. Поэтому он спокоен, однако становится каким-то грустным.
Милан: Только прошу тебя, пожалуйста, не переживай.
У нее появляются еще две слезинки.
Милан: Ну, вот видишь… Дада, пожалуйста…
Дада смотрит на мужа сквозь слезы. Милан по слезам Дады хочет понять, что его жена еще хочет от него. Почему она забеременела, почему она хочет на этот свет, в этот дом, в котором ей все отвратительны, или хотя бы только он, принести еще одно человеческое существо. А с другой стороны она такая красивая. Невероятно красивая. Милан после стольких лет все еще не может к этому привыкнуть.
Милан: Ты действительно… невероятно красивая. Как ангел.
Дада немного успокаивается.
Милан: И как случилось, что ты выбрала меня? Я никогда этого не пойму.
Дада улыбается мужу. Она говорит почти с нежностью:
Дада: Ты не такой уж и плохой.
Милан: Я — ничто. Я ничего не делаю.
Дада: Это не так. Ты мой муж, отец моих детей…
Милан: Знаешь, все уже прошло, а я даже не заметил, когда это все началось. Мне тридцать пять лет, и я уже старик.
Дада: Для нас ты хороший. Для Алегры и для меня. Мы тебя любим.
Дада целует своего мужа. И кто знает, может, она действительно так думает. Может, она действительно думает, что то, что она чувствует по отношению к своему мужу, и есть любовь. К Милану возвращается какое-то самообладание.
Милан: Скажи, что мне сделать, и я сделаю это.
Дада: Я не хочу на тебя давить…
Милан: Скажи. Я все сделаю.
Дада: Поговори со своим отцом. Попробуй ему объяснить, что его деньги — это наши деньги.
Милан: Но я же это уже пробовал…
Дада: Попробуй еще раз. Может, он тебя не понял.
Милан: Он меня понял. Он не полоумный. Просто он не отдаст деньги.
Мгновение нежности, если оно и было на самом деле, сейчас уже конечно прошло. Теперь Дада снова та, прежняя.
Дада: Но он должен отдать. Ты должен его убедить. А если ты с ним не поговоришь, то и я не буду с тобой разговаривать.
Дада вдруг резко, как будто забыв о своей недавней боли, встает из-за стола, собирается выйти из кухни.
Милан: Хорошо, хорошо. Я поговорю.
Дада все равно уходит. Выходя, она добавляет.
Дада: Это твое решение.
Милан сам себе смешон. Он повторяет.
Милан: Да, это мое решение.