Детеныш дракона чувствовал себя так, словно смерть отца была его собственной смертью, и с каждым взмахом крыла он ощущал все большую вину. Если бы не он, отец мог бы быть жив прямо сейчас.
Дракон летел, разрываемый горем и раскаянием при мысли о том, что у него не было возможности узнать своего отца, поблагодарить его за самоотверженный акт доблести, за спасение его жизни. Часть его тоже больше не хотела жить.
Но другая его часть сгорала от ярости, отчаянно желая убить тех людей, отомстить за отца и уничтожить землю под ним. Он не знал, где находится, но интуитивно чувствовал, что это место очень далеко от его родины. Некоторые инстинкты призывали его домой, но он не знал, где его дом.
Маленький дракон летел бесцельно, потерявшись в мире, дыша пламенем на верхушки деревьев, повсюду, куда мог достать. Вскоре огонь закончился, после чего он начал опускаться все ниже и ниже с каждым взмахом крыла. Он пытался подняться, но в панике осознал, что у него больше нет сил. Дракон старался избегать верхушек деревьев, но крылья больше не могли поднимать его, и он врезался прямо в них, испытывая боль от прежних ран, которые еще не затянулись.
В агонии, дракон отскочил от дерева и продолжил полет, но его высота постепенно снижалась по мере того, как он терял силу. Он истекал кровью, которая падала вниз подобно каплям дождя. Дракон ослабел от голода, от своих ран, от ударов тысячи копий, которые он получил. Он хотел продолжать полет, найти цель для разрушения, но чувствовал, что его глаза закрываются, его веки были слишком тяжелыми. Он чувствовал, что то и дело теряет сознание.
Дракон знал, что он умирает. В некотором смысле это было облегчением – вскоре он присоединится к своему отцу.
Он очнулся от шелеста листьев и треска веток и, почувствовав, что летит через верхушки деревьев, наконец, открыл глаза. Его видимость заслонил мир зеленого света. Не в силах больше себя контролировать, он почувствовав, что падает, ломая ветки, и каждый треск причинял ему большую боль.
Наконец, дракон резко остановился высоко на дереве, застряв между ветками, слишком слабый, чтобы сопротивляться. Он висел там неподвижный, испытывая слишком сильную боль, чтобы пошевелиться, каждый вдох был болезненнее предыдущего. Он был уверен в том, что умрет здесь, запутавшись в дереве.
Одна из веток вдруг резко ударила его, и дракон упал. Он полетел вниз кубарем, ломая еще больше веток, падая на добрых пятьдесят метров, пока, наконец, не приземлился.
Он лежал, чувствуя, что все его ребра сломаны, и дышал кровью. Дракон медленно взмахнул одним крылом, но мало что мог поделать.
Когда жизнь начала покидать его, ему это показалось несправедливым, преждевременным. Он знал, что у него есть судьба, но не понимал, что это. Она оказалась короткой и жестокой, казалось, что он родился только для того, чтобы стать свидетелем смерти своего отца, а затем умереть и сам. Может быть, жизнь такова: жестокая и несправедливая.
Чувствуя, что его глаза закрываются в последний раз, последнюю мысль дракон посвятил своему отцу:
«Отец, дождись меня. Мы скоро увидимся».
Глава шестая
Алек стоял на палубе, сжимая перила гладкого черного корабля, и смотрел на море, что делал уже несколько дней. Он наблюдал за гигантскими волнами, которые накатывали и убывали, поднимая их небольшой плывущий корабль, за тем, как пена разбивалась под трюмом, когда они разрезали воду с небывалой для него скоростью. Их корабль накренился, когда паруса натянулись от сильного и устойчивого ветра. Алек изучал его глазом ремесленника, не понимая, из чего сделан корабль. Очевидно, его построили из необычного гладкого материала, которого он не встречал раньше, но который позволял им поддерживать скорость в течение дня и ночи и маневрировать в темноте мимо флота Пандезии, из Моря Печали в Море Слез.
Задумавшись, Алек вспомнил, каким ужасным было это путешествие – в течение дней и ночей паруса ни разу не опускались, долгие ночи в черном море были наполнены враждебными звуками, скрипом корабля, прыгающих и хлопающих экзотических существ. Несколько раз Алек просыпался и видел светящуюся змею, пытающуюся забраться на борт, которую сбивал сапогом плывущий вместе с ним человек.