— Чтобы научиться делать мечи? — Карамон наморщил лоб в чудовищном умственном усилии. — Так это школа, где учат кузнечному делу, получается?
Рейстлин вздохнул.
— Не настоящие мечи, Карамон. Мысленные. Магия будет моим мечом.
— Ну, если ты так говоришь… Но все равно, если тот учитель высечет тебя, только скажи мне, и я уж о нем позабочусь. — Карамон сжал кулаки. — Это и впрямь долгая дорога, — повторил он.
— Долгая, — согласился Рейстлин. Они прошли около четверти всего пути, и он уже устал, хотя и не признался бы в этом. — Но тебе не нужно идти со мной, ты же знаешь.
— Как это?! — воскликнул Карамон. — А если на тебя нападут гоблины? Я нужен, чтобы защитить тебя.
— Деревянным мечом, — сухо заметил Рейстлин.
— Ты сам сказал, что когда–нибудь у меня будет настоящий, — ответил Карамон с уверенностью, не страдающей от присутствия логики. — Китиара обещала. Эй, я вспомнил, что хотел сказать тебе. Мне кажется, Кит собирается куда–то отправиться. Вчера я наткнулся на нее на лестнице, ведущей из трактира в том конце города. «Корыто», так он называется.
— Что она там делала? — заинтересовавшись, спросил Рейстлин. — И кстати, ты–то что там делал? Об этом месте ходят плохие слухи.
— Я скажу. Стурм Светлый Меч говорит, что в этом трактире собираются воры и головорезы. Я и пошел туда, потому что хотел увидеть убийцу.
— Ну и как, — сказал Рейстлин, чуть улыбаясь, — видел ты хоть одного?
— Не–а! — сказал Карамон обиженно. — По крайней мере, не думаю. Все люди там выглядели совсем обычно. Большинство были похожи на отца, только не такие большие.
— Как и должен выглядеть любой хороший убийца–наемник, — указал Рейстлин.
— Как отец?
— Конечно. Тогда он может подобраться к своей жертве так, что жертва его не заметит. А как ты думал, должен выглядеть убийца? Одетый во все черное, в шляпе с длинным козырьком и в черной маске? — насмешливо спросил Рейстлин.
Карамон поразмыслил над этим.
— Ну… В общем, да.
— Какой же ты тупица, Карамон, — сказал Рейстлин.
— Наверно, — подавленно ответил Карамон. Он разглядывал свои ноги с минуту, пиная комья земли. Но не в его духе было грустить подолгу.
— Знаешь, — оживленно сказал он, — если они действительно выглядят как обычные люди, то, может, я и видел убийцу!
Рейстлин хмыкнул:
— Кого ты точно видел, так это нашу сестру. Что она там делала? Отцу бы не понравилось, что она бывает в таких местах.
— Вот и я ей сказал то же самое, — сказал Карамон, убежденный в своей правоте. — Она отвесила мне оплеуху и сказала, что то, что отец не знает, не может его расстроить, и что я должен молчать. У нее в руках было что–то вроде карты. Я спросил ее, что это, а она только ущипнула мою руку очень больно, — тут Карамон предъявил роскошный фиолетово–красный синяк, — и повела меня за собой, и заставила меня поклясться на могиле на кладбище, что я никому не скажу ни слова об этом. Иначе придет вурдалак и заберет меня как–нибудь ночью.
— Ты рассказал мне, — указал Рейстлин. — Ты нарушил клятву.
— Она не имела в виду тебя! — возмущенно ответил Карамон. — Ты мой брат–близнец, говорить тебе — все равно что говорить себе самому. Ну, в любом случае, я поклялся за нас обоих. Так что если вурдалак придет за мной, он заберет и тебя тоже. Вообще–то я не прочь увидеть настоящего упыря, а ты, Рейст?
Рейстлин закатил глаза, но ничего не сказал. Он не хотел тратить дыхание. Они не прошли еще и половины пути, а он уже выдохся. Он ненавидел свое слабое тело, которое как будто ставило своей целью портить все, что он задумывал, разрушать всякую надежду, убивать любое желание. Рейстлин бросил завистливый взгляд на своего хорошо сложенного, крепкого и здорового брата.
Люди говорили, что раньше существовали боги, которые правили человечеством, но однажды боги рассердились на людей и оставили их. Перед тем как уйти, они сбросили на Кринн огненную гору, которая расколола мир. Затем они предоставили людей их судьбе. Рейстлин легко мог поверить, что так и случилось. Ни один честный и справедливый бог не сыграл бы с ним такую жестокую шутку — разделить одного человека на двоих, дав одному близнецу ум без тела, а другому тело без разума.
Но все же утешительной мыслью было то, что за этим решением стояла веская причина, важная цель; и то, что он и его брат–близнец не были просто безумной шуткой природы. Что утешило бы его еще больше, так это уверенность в том, что боги действительно существуют, так что есть кого винить!
Китиара часто рассказывала Рейстлину историю о том, как он чуть было не умер, и как она спасла ему жизнь, когда повитуха сообщила ей, что младенец родился хилым и почти мертвым, и посоветовала оставить его умирать. Кит всегда немного злилась из–за того, что Рейстлин не проявлял должной благодарности за это. Она, сильная и здоровая, понятия не имела, что иногда, когда тело Рейстлина горело в жару, его мышцы нестерпимо болели, а горло сушила жажда, которую он не мог утолить, в такие минуты он проклинал ее.
Но благодаря Китиаре он смог поступить в школу магии. Она все организовала.
Только бы он смог добраться до этой школы, не свалившись замертво на полпути.
Крестьянская тележка, проезжающая мимо, оказалась спасением для Рейстлина. Фермер остановился и спросил, куда идут мальчики. Хотя он поморщился, когда Рейстлин ответил, но согласился подвезти их. Он с жалостью смотрел на хрупкого ребенка, кашляющего от пыли и пшеничной высевки, которую ветер нес с полей.
— И ты собираешься проделывать этот путь каждый день, парень?
— Нет, сэр, — Карамон ответил за брата, который не мог говорить. — Он идет в школу магов, чтобы научиться ковать мечи. И он останется там совсем один, и они не позволяют мне остаться с ним.
Фермер был добрым человеком, и у него самого были маленькие дети.
— Послушайте, ребята, я езжу этой дорогой каждый день. Если вы будете встречать меня утром, я могу подвозить вас. И я же встречу вас после обеда на обратном пути. Так что ты, мальчик, по меньшей мере сможешь быть дома с семьей по вечерам.
— Это было бы здорово! — вскричал Карамон.
— Мы не можем платить вам, — одновременно с ним сказал Рейстлин, и его лицо вспыхнуло от стыда.
— Пф! Я не ожидаю платы, — неожиданно гневно отрезал фермер. Он искоса взглянул на мальчиков, особенно задержав внимание на крепыше Карамоне. — Что я мог бы принять, так это помощь в полях. Мои собственные дети еще слишком маленькие, чтобы от них была какая–то польза.
— Я мог бы работать на вас, — подсказал ему Карамон. — Я буду помогать вам, пока Рейст в школе.
— По рукам, тогда.
Карамон и фермер пожали друг другу руки, предварительно поплевав на свои ладони.
— Почему ты согласился на него работать? — потребовал ответа Рейстлин, когда они устроились на краю телеги, болтая ногами в воздухе.
— Чтобы ты мог ездить в школу и назад, — сказал Карамон. — А что? Что не так с этим?
Рейстлин прикусил язык. Он чувствовал, что должен поблагодарить брата, но благодарные слова застряли у него в горле, как горькое лекарство.
— Просто… Просто мне не нравится, что ты работаешь ради меня…
— О черт, Рейст, мы же близнецы, — сказал Карамон, и счастливо улыбаясь, одарил брата тычком в ребра. — Ты бы сделал то же самое для меня.
Думая над слова брата, пока телега приближалась к Школе Магов Мастера Теобальда, Рейстлин вовсе не был уверен, что сделал бы это.
Повозка фермера была у школы днем, чтобы забрать их. Рейстлин, вернувшись домой, обнаружил, что мать попросту не заметила его отсутствия, а Китиара сначала удивилась, увидев его, затем разозлилась и пожелала знать причину неожиданного возвращения. Она всегда сердилась, когда все шло не по ее плану. Она решила, что Рейстлин будет столоваться в школе, и была недовольна, услышав, что он решил иначе.