— Попробую, — вздохнул Наиль, решив, все же, поговорить с Берком.
— Ты когда в следующий раз в дозоре периметра будешь?
— Да могу хоть завтра, если Берка разозлю.
— Тогда разозли. Есть тут пара травок, если потолочь, то можно неплохую мазь сделать для рук. Тебе поможет, и это не алхимия, даже у тебя мозгов хватит перетереть в кашу две части одной травы, одну часть другой, а потом смешать с зельем-лечилкой. Если сержант и прислушается к тебе, мозоли от копья и прочего оружия это не исключит. Руки придется защитить.
— Раньше мне все Иса делала, — с ностальгией произнес Наиль.
— Ты слишком зависишь от сестры, это не дело. Я понимаю, что она стала изучать алхимию ради тебя. Скорее всего, целительству она тоже ради тебя учиться хочет, чтобы, в случае чего, оказать тебе наилучшую помощь. Но это тебя ограничивает, учись находить другие варианты, не будешь же ты Ису таскать за собой всю жизнь? А если она замуж выйдет, детей родит?
— Да понял я! — вспыхнул Наиль, у которого в голове не укладывалось, что его сестренка может вдруг выйти замуж. Но она имела на это право. В конце концов, Наиль стал убийцей именно ради нее, ради того, чтобы обеспечить ей все, чего она пожелает, чтобы она могла жить так, как ей хочется, а он мог ее оберегать от всего зла этого мира.
— Ладно, — вздохнула покрытая черной дымкой фигура, подняв такой же черный клинок. — Отложим все это. Давай пока что займемся нижней стойкой.
На следующее утро, еще до рассвета, двенадцатая рота выстроилась на песчаном плацу. Пехотинцы выглядели довольно браво, с отличной выправкой и сложенными за спиной в замок руками и ножнами у поясов одноручными мечами. Копья выдавались только на время их использования, они относились к временному оружию. Как правило, копья держались ровно до того момента, когда столкнутся первые ряды войск, после чего начиналась рубка, и эти шесты просто отбрасывались из-за невозможности орудовать ими в толпе.
Наиль стоял в первой шеренге. Ростом он не был самым низким из всех, так что находился в середине строя. К слову, выданное Дарнаком маскировочное кольцо меняло только детали внешности, но не рост или строение тела. И даже с этим условием Наиль смотрелся подростком, но лет семнадцати-восемнадцати, почти взрослым парнем. Никто даже представить себе не мог, что ему только пятнадцать.
— Хорошо, — кивнул Берк, проходя мимо строя. — Можете, когда захотите. До обеда два часа, за это время каждый должен завершить стандартную разминку. Десятники проследят. Нил, ты идешь за мной, будешь два часа выкорчевывать камни руками, — с какой-то садистской улыбкой произнес сержант, после чего развернулся. На Рика он даже не посмотрел, видимо, еще не придумал пытку для него.
Нилу оставалось только прокричать «так точно», после чего последовать за командиром. Тот вел его в «сад камней». Так между собой бойцы называли поляну, усеянную тяжелыми валунами с острыми краями. Каждый вечер штрафники торжественно закапывали эти камни в песок, а каждое утро кто-то их откапывал… Работать приходилось руками, искать наощупь. Всего камней было ровно две сотни, и попробуй не найди хоть один…
— Эр сержант, разрешите обратиться, — произнес Наиль, когда они остановились возле «сада камней».
— Попробуй, — повернул к парню злую и вечно недовольную физиономию Берк.
Он уже знал, о чем пойдет разговор. На его памяти такие разговоры с ворами происходили так часто, что уже и со счета можно сбиться. Всякий раз это просьбы, мольбы, угрозы — что угодно, чтобы избежать издевательств над своими руками. Но Наиль неожиданно сказал нечто совершенно иное, чем другие.
— Эр сержант, меня не нужно ломать таким образом. Я и без того исполню нужные приказы. Но я считаю, что даже пехотинец может достичь большего, если использует все свои возможности. А мои руки — это мои дополнительные возможности. Я прошу позволения их сохранить.
— Хочешь сказать, что, столкнувшись с врагом, убьешь даже вопреки кодексу? — с хитринкой в глазах поинтересовался сержант.