Глава 2
— Слушай, а серьезно, почему Берк тебя отпустил? — не отставал Рик от Наиля во время завтрака. — Что ты ему сказал? Нил, ты же понимаешь, как важно это для меня! Он ведь и мне руки убивает!
— Рик, отстань, — вздохнул юноша, подняв взгляд на черноволосого и кареглазого парня лет девятнадцати. — Тебе не подойдет это.
— Да почему? — не унимался вор. — Ты скажи, а я сам решу, хорошо?
— Достал, — вздохнул Наиль. — Я сказал Берку, что воровской кодекс для меня никогда ничего не значил, и это правда. Я сказал, что убью, если он прикажет. И это тоже правда.
Рик был настолько ошеломлен ответом, что так и застыл над тарелкой с остывающей кашей. Воспользовавшись тишиной, Наиль спокойно доел свой завтрак. Впереди был тяжелый день, а он еще и пообещал сержанту, что будет выкладываться по полной. Понять бы еще, что он делает не так.
— Ты что, ты серьезно? — наконец, отмер Рик.
Наиль слишком громко ответил на вопрос вора, так что привлек внимание не только Рика и своего десятка, но вообще всей роты, обедавшей в одном общем шатре. В роте было еще двое бывших воров, но их уже сломали. Теперь они — жалкие люди с мутными глазами и без цели в жизни. Ученик одушевленного меча просто не понимал, почему они так яростно держались за какой-то негласный свод правил, а нарушив его, словно души потеряли. Конечно, Наиль тоже придерживался кодекса убийц, но, если бы стоял вопрос выживания его самого или близких ему людей, то легко бы его нарушил. В этом плане обучавший юношу Зиргрин не был строг, так как для него самого в прошлом этот кодекс был важен лишь в некоторых моментах. Главная цель клинка была в привитии ученику хоть каких-то ограничивающих правил, чтобы не дать тому сорваться и начать убивать без разбора по собственной прихоти.
— Ну и что вы на меня уставились? Это же очевидно. В тот момент, когда вор заключает духовный контракт и вступает в армию, он перестает быть вором. Невозможно отслужить, а потом вернуться с чистыми руками. Или ты, Рик, думаешь, что предашь свое ремесло только когда кого-нибудь убьешь? Ты предал его, выбрав стать солдатом. Только в отличие от тебя, я это прекрасно понимаю и принимаю. И именно это я объяснил сержанту Берку.
— Ну вот сейчас и проверим твои слова, — прозвучал зычный голос сержанта.
Все солдаты резко поднялись со своих стульев, после чего хором прокричали приветствие.
— Вольно. Доедайте завтрак. Через пятнадцать минут всем на построение.
Наиля больше никто не трогал. Два вора с потухшими глазами смотрели на него и Рика с каким-то затаенным злорадством. Они уже догадались, что сейчас будет, так что с нетерпением ждали, как поведет себя этот слишком много болтающий новичок.
— Нил, Рик, будьте готовы, — тихо проговорил Сима.
Рик наморщил нос от запаха, который сопровождал десятника, а Наиль не показал ровным счетом никакого отвращения. Ему в рамках тренировок Зиргрина приходилось вдыхать куда как более неприятные ароматы.
-Ты что-то знаешь? — поинтересовался Наиль.
— Ага, перед тем, как пришел на завтрак, видел конвойных с двумя смертниками. Через это проводят всех воров, сами понимаете, почему. Хотя вы же оба еще совсем новички… Не знаю, почему Берк решил вас провести через испытание именно сейчас.
Каждому вору перед боем приходится хотя бы раз убить. Это введено для того, чтобы бывший вор в бою не подвел остальных, испугавшись отнять чужую жизнь. Для этого выделялся один из смертников — пойманных шпионов, предателей, дезертиров и тп. К казни они уже были выжаты пытками и допросами, так что сами желали поскорее все закончить.
— Это из-за меня, — вздохнул Наиль. — Прости, Рик.
— Что? — растерялся вор. Сердцем он уже понимал, к чему все идет, но разум настойчиво отвергал эту идею.
— Вам сейчас придется убить. Держитесь, — тихо произнес Сима, после чего отошел в сторону от всех, позволяя парням вдохнуть свежего воздуха.
«Он так страдает, что пробивает установленные магами блоки», — пожаловался своему боевому товарищу Наиль. Его совершенно не заботило предстоящее, так как убийство — это последнее, что может его испугать.
«Сима не хочет становиться трупоедом. Его можно понять. Уже сейчас от него все шарахаются. Кстати, у него температура тела довольно низкая, так что можно понять, почему никто не подает ему руки, чтобы поздороваться.»