Лица виднелись смутно, одни темные пятна волос и грязная кожа. Кроме перевязей на них обнаружились одежды из шкур и мехов. Они двинулись вперед неуверенно, словно не привыкли ходить на двух ногах.
От развернулся, нашел ее взглядом и заревел: — Гости!
Одинокий Джагут и юная Тисте-заложница; в их домовладении не было ни слуг, ни поваров, ни мясников, горничных и носильщиков. Кладовые крепости были практически пустыми и, хотя От умел создавать еду и напитки посредством колдовства, он редко этим занимался; они существовали почти исключительно за счет регулярных визитов Азатенаев-купцов, объезжавших все еще занятые крепости.
За отсутствием слуг Кории пришлось научиться выпекать хлеб; она узнала, как делать супы и похлебки, как рубить дрова и чинить ветхую домотканую одежду. От провозгласил эти задания важнейшими для всей учебы. Впрочем, Кория начала подозревать, что ее трудовые подвиги стали следствием куда менее возвышенных причин, а именно Отовой лени и нежелания общаться. Чудо, что он согласился терпеть ее присутствие, да еще взял ответственность за обучение.
Любой из народа Джагутов редко когда разговаривает с себе подобными; похоже, они исключительно неуживчивы и равнодушны к идеям общества или государства. Однако такой отказ был сознательным, ведь некогда они жили в городе. Некогда они воздвигли здание цивилизации несравненной с иными во всех мирах, но пришли к заключению, что это было ошибкой, неправильной постановкой целей. Как объяснял От, они слишком долго не умели понять, что впереди ждет экономическое самоубийство. Мир не бесконечен, а вот население стремится к неограниченному росту, оно может выйти (и выйдет) за пределы устойчивости и продолжит в том же духе, пока не рухнет. Нет ничего, говорил он, столь же опасного, как успех.
Мудрость не дарована смертным, те, кого зовут мудрецами, всего лишь посредством мрачного опыта коснулись самого краешка неприятных истин. Для мудреца даже радость отравлена тоской. Нет, мир диктует смертным свою волю, настойчиво и неумолимо, но даже понимание верного курса не мешает безумному падению в бездну.
Слова — не дар, сказал От. Слова — запутанные сети, хватающие любого, кто решится войти, и вскоре целые народы повисают беспомощно, задыхаясь от своих же споров, а гибель смыкается со всех сторон.
Джагуты отвергли этот путь. Отвергли вечное стремление к общению народов во имя знания, мира и так далее. Прекратили говорить даже между собой. Город их был брошен, став обиталищем лишь одной души, Владыки Ненависти, который и выложил голую истину ожидавшего всех будущего.
История, выученная Корией, но относившаяся к иной эпохе. Да и сама Кория была иной, и на ошеломляющую сказку Ота она ответила своими куклами, семьей или даже обществом, и в ее обществе не было войн, не было споров и кровной вражды. Все улыбались. Все смотрели в удивлении и восторге на идеальный мир, созданный ради них богиней, и солнце всегда светило и всегда грело. Нет, знала она, конца детским мечтаниям.
Джелеки принесли пищу: сочащееся кровью мясо, кувшины с густым темным вином, кожаные мешочки с острыми гранями кристаллического сахара. По приказу Ота она вынула соленый хлеб из каменного шкафа, что служил задней стеной кухни, и принесла сухофрукты из погреба; огонь загорелся в главном зале, стулья с высокими спинками были вытащены из стеновых ниш, прочертив борозды в давней пыли вокруг длинного стола. Тонкие свечи склонились, принимая коптящее пламя. Двадцать и один Джелек столпились, сбрасывая вонючие меха, рявкая на своем резком языке; обширная палата мигом стала сырой, пропиталась потом и еще более мерзкими запахами. Мечущаяся к шкафу, в кладовую и обратно Кория буквально давилась и как будто увязала в вони, и лишь сев по левую руку Ота и глубоко хлебнув переданного ей горького вина, смогла она смириться с новым, кружащим голову миром.
Когда Джелеки изъяснялись на языке Джагутов, выговор был грубым, одни углы, но вполне понятным уху Кории, пусть в душе и затаилось презрение. Посетители ели мясо сырым, да и сам От вскоре присоединился к ним: длинные пальцы покрылись сукровицей, когда он рвал плоть, резцы при жевании как бы отделялись от массивных клыков — такого Кория еще не видывала. Прежде в доме потреблялись продукты копченые и сушеные, их приходилось размачивать в вине и бульоне. Наставник деградировал на глазах; девушка ощущала себя сбитой с толку, словно От стал незнакомцем.