— Говорят, — подал голос Спиннок, выпрямляясь и отслеживая взглядом всю длину клинка, — что какое-то свойство Витра проникает в лезвие, укрепляя от зазубривания и даже слома.
Она улыбнулась себе. — Говорят, кузен.
Он глянул вверх, и Фарор пронизала некая странная зависть. Кто из женщин не согласится лечь со Спинноком Дюравом? Но она не осмелится, не решится. Не в том дело, что он едва повзрослел, а она старше на одиннадцать лет и к тому же обручена. Оба препятствия она отмела бы мгновенно; нет, слишком близки их кровные линии. Хенды — ее семья — родня Дому Дюрав. Запреты строги и неумолимы: дети сестер и братьев не могут сойтись.
И все же здесь, так близко к Витру, так далеко от земель Тисте, голос шепчет внутри, вздымаясь громко и радостно в такие мгновения: «Кто узнает?» Финарра Стоун уехала и, скорее всего, вернется лишь к закату. «Земля тверда, пуста, Секреты сохранит, А небу все равно, Что деется под ним». Так много останавливающих дыхание истин в стихах Галлана, словно он проник в ее сердце и может при желании коснуться еще многих. В его истинах есть особенный цвет и знакомый вкус и мнится, что Галлан говорит со всеми и каждым слушателем, с каждым читателем. Волшебство тех, что проникли в тайны Ночи, кажется неуклюжим в сравнении с магией поэм Галлана.
Слова поэта питали самые тайные желания, делая их опасными. Она усилием заставила замолкнуть шепотки разума, подавила восхитительные и запретные думы.
— Я слышал, — продолжал Спиннок, вкладывая меч в ножны, — что у Азатенаев есть сосуды, способные удерживать Витр. Должно быть, из редкого и необыкновенного камня они сделаны.
Она слышала то же самое; эти подробности и родили убеждение, что Азатенаи постигли природу ужасного яда. — Если есть такие сосуды, — отозвалась она, — интересно, какой прок в собирании Витра?
Она заметила, что юноша пожимает плечами. — Какая стоянка ближе, Фарор?
— Та, что мы прозвали Чашей. Ты ее еще не видел. Я поеду впереди.
Спиннок пошел к коню. Ответная улыбка — такая невинная — погладила ее промеж ног, женщина отвела взгляд, хватая поводья и мысленно проклиная свою слабость. Она слышала, как юноша садится в седло. Развернула своего скакуна и послала вперед, к дороге вдоль берега.
— Мать Тьма — вот ответ, — сказал сзади Спиннок.
«Так мы молимся» . — Об этом писал поэт Галлан, — заметила она.
— И почему я не удивлен? — Спиннок развеселился. — Давай послушаем, о прекрасная кузина.
Она не ответила сразу, сражаясь с внезапно застучавшим сердцем. Он стал хранителем год назад, но лишь сегодня решил заняться с ней легким флиртом. — Ладно, ладно, раз ты так просишь. Галлан писал: «И в безграничной тьме нас ждет любой ответ».
Через миг, когда кони заплясали, отыскивая путь по неровной земле, Спиннок хмыкнул: — Так и думал.
— Что ты думал, Спиннок?
Он засмеялся. — Едва пригоршня слов поэта, и я потерял всякое понимание. Такое искусство не по мне.
— Тонкости учатся.
— Неужели? — Она поняла, что Спиннок улыбается. — А теперь в седовласой мудрости своей не пожмешь ли мне руку?
Она глянула назад. — Я тебя обидела, кузен?
Он беззаботно тряхнул головой: — Никоим образом, Фарор Хенд. Но между нами не так уж много лет, верно?
Она долгий миг вглядывалась в его глаза, а потом снова отвернулась. — Вскоре будет темно, и Финарра не порадуется, если мы не успеем приготовить ужин к ее возращению. Не поставим палатку и не… гм… разложим постели.
— Финарра огорченная? Никогда такого не видел, кузина.
— И не увидишь нынешней ночью.
— Она найдет нас в темноте?
— Разумеется, Спиннок. По свету костра.
— На стоянке, что прозвана Чашей?
— А, верно. Но она отлично знает стоянки, эту она первой и открыла.
— И блуждать не будет.
— Нет, — ответила Фарор.
— Значит, — добавил, снова заинтересовавшись, Спиннок, — ночь не узрит откровений. В свете огня не отыщутся ответы.
— Похоже, ты отлично понял Галлана.
— Я становлюсь старше с каждым мгновением.
Она вздохнула. — Как все мы.
Капитан Финарра Стоун натянула удила, уставившись на выброшенный к волнистой линии прибоя остов. Горький воздух пропитался сладкой, тяжелой вонью разложения. Она провела годы, патрулируя Манящую Судьбу и Внешние Пределы, край моря Витр. Никогда раньше ей не встречалась подобная тварь, живая или мертвая.
Она уехала далеко от спутников и не сумеет вернуться до темноты. И теперь успела пожалеть, что осталась в одиночестве.