Зверь был огромен, но так изглодан кислотой Витра, что трудно было определить его природу. Там и тут на массивном торсе оставались рваные полотнища чешуйчатой, лишенной цвета шкуры. Ниже толстые слои мускулов переходили в закругленный частокол запятнанных красным ребер. Хранимое ребрами бледное брюхо вспорото, органы рассыпаны по земле, почти там, где Витр неспешно лижет кремневый песок.
Ближайшая задняя лапа, поджатая словно у кота, высотой не уступала сидевшей в седле Финарре. Видны были также остатки толстого конусообразного хвоста. Казалось, когтистыми передними лапами тварь цеплялась за берег, пытаясь вылезти из Витра, но проиграла.
Голова и шея отсутствовали, культя между лопаток казалась погрызенной, оторванной клыками.
Она не могла сказать, была ли это морская или сухопутная тварь, ведь мифические драконы крылаты, но над горбатой спиной нет малейшего признака крыльев. Какой-то привязанный к земле родич легендарных Элайнтов? Она не могла сказать. Среди Тисте едва ли кто мог похвастаться, что встречал дракона. До сего момента Финарра считала россказни преувеличением — никакой зверь в мире не мог быть столь большим, как передавали.
Конь беспокоился. Финарра смотрела на обрубок шеи, пытаясь вообразить вес головы, которую держали на высоте такие сильные мышцы. Она заметила порванный сосуд — возможно, сонную артерию: зияющий просвет походил на рот, способный проглотить мужской кулак.
Причуда воздушных потоков понесла тяжкий смрад к ней, конь дернулся и отступил на шаг.
При этом звуке обрубок шевельнулся.
Дыхание замерло в груди. Она неподвижно взирала, как ближайшая лапа глубже вонзилась в мерцающий песок. Задние лапы поджались и распрямились; торс приподнялся и упал выше, заставив содрогнуться весь берег. Дрожь пробудила в Финарре ощущение опасности. Она послала коня назад, не сводя глаз с ужасной культи. Та моталась, слепо ощупывая пространство. Вторая передняя лапа вывернулась и вонзила когти в песок рядом с первой.
— Ты мертв, — сказала она чудищу. — У тебя оторвана голова. Витр растворяет плоть. Пора прекратить борьбу.
Мгновенная тишина, словно зверь как-то сумел услышать и понять слова, затем тварь рванулась прямо к ней, непостижимо быстро сокращая расстояние. Лапа прорезала воздух.
Конь завизжал, пятясь. Нависшая распяленная лапа схватилась за передние ноги, разбивая деревянные щитки доспеха, и бросило животное в воздух. Финарра ощутила, как скользит влево, и тут же туша коня оказалась сверху. Ошеломленная, не верящая в неизбежную гибель, она почувствовала, что одна нога вылезла из стремени, но ведь этого мало — они с конем падают вместе.
Вторая лапа показалась с другой стороны; она мельком увидела когти, тут же заслонившие все поле зрения — последовало касание, крик коня внезапно прервался — Финарра взлетела ввысь.
И тяжело ударилась левым плечом о землю, видя над собой остов коня — голова и шея оторваны. Зверь налегал, терзая скакуна когтями. Трещали, ломаясь, кости, кровь плескала на песок.
Затем демон снова затих.
Боль заливала плечо. Сломалась кость, пламя лизало руку, ладонь онемела. Она пыталась дышать ровно, чтобы не услышала тварь — не веря, что та мертва и гадая, может ли такое чудище вообще умереть. Наверно, жизнь ее поддерживает колдовство, природная стихия бунтует против законов, и если Витр завершит работу, растворив даже кости, что-то бесформенное, раскаленное добела поселится на берегу, вылетев из глубины, опасное как никогда.
Скрипя зубами от приступов боли, Финарра поползла, отталкиваясь от песка пятками, замирая, когда зверь начинал содрогаться, дергая оторванной шеей. Потом судорога охватила все тело, такая сильная, что рвалась плоть — демон осел, проваливаясь в себя, шкура вдруг вздулась и лопнула, явив сломанные концы ребер.
Она подождала дюжину ударов сердца и возобновила медленное, мучительное продвижение по склону. Один раз сапог сдвинул камень размером с кулак, но шум и удар не заставил зверя пошевелиться. Ободренная, капитан подтянула ногу и сумела встать. Вспухшая рука бесполезно болталась. Она повернулась, мысленно проложила путь отступления среди валунов и осторожно двинулась дальше.
С высокого места Финарра снова поглядела на далекую теперь тварь. Там осталось седло и все притороченное к нему имущество. Копье, с которым она не расставалась со Дня Крови, наполовину погребено под трупом скакуна. Он был верным товарищем.
Вздохнув, капитан побрела на восток.
Свет дневной угасал и Финарре пришлось принимать решение. Она идет среди валунов побережья, движется медленно, бесполезная рука стала помехой. Можно сойти вниз… но ей пришлось признаться в новом страхе. Нельзя сказать наверняка, что чудище вторглось в мир в одиночку. Могут быть другие, плохо различимый в темноте валун окажется второй тварью, заползшей на берег дальше. Другой выбор — идти от берега, по краю равнины Манящей Судьбы, где травы умерли и остались лишь гравий и пылящая почва. Опасность может прийти ночью из высоких трав — голые волки не откажутся преследовать добычу даже рядом с безжизненным морем.