— Но это же… невозможно.
Финарра поморщилась: — Я с тобой согласилась бы… вчера. Но теперь… — Она потрясла головой. — Маленькие отпечатки, в них лужицы Витра. Я шла по ним и встретила тебя.
Фарор снова поглядела на высокие травы. — Оттуда, — указала она. — Я слышала волчий вой.
— И я, — кивнула капитан. — Но скажи мне, Фарор Хенд: ты веришь, что вышедшему из Витра созданию страшны волки?
— Что делать будем, старшая?
Финарра вздохнула. — Не подхватила ли я твое безумие? Нужно побольше узнать о чужаке. Нужно оценить угрозу — не наша ли это задача во Внешних Пределах?
— Значит, по следу?
— Не ночью. Вернемся к Спинноку — мне нужен отдых, нужно очистить раны, чтобы не проникла зараза. Пока веди коня под уздцы. Оказавшись подальше, поедем вместе.
— Вашего коня убили волки, капитан?
Финарра поморщилась. — Нет. Держи копье наготове и бойся зарослей.
Они двинулись в путь.
Раненая нога мешала идти быстро, Финарра мечтала оказаться наконец в седле за спиной Фарор. Рука уже не казалась онемевшей, пришедшая на смену мучительная боль окрасила мир в алое. Она чувствовала, как скрежещут обломки плечевой кости. Но даже эти неприятности не могли изгнать из памяти увиденное в глазах Фарор.
Там было желание смерти, черный яростный цветок. Она видывала такое раньше и считала, что это порок Тисте, проявляющийся из поколения в поколение, словно ядовитые сорняки на пшеничном поле. Разум прячется в уголок, чтобы повернуться спиной к внешнему миру. Не видит ничего, кроме стен — нет пути наружу, нет спасения — и уже желает конца страданий, внезапной потери себя. Это достигается неким героическим и безнадежным подвигом, неким призванным отвлечь окружающих, показать ложный мотив жестом. Цель — похоронить запретное желание, а смерть — конечный аргумент.
Она считала, что понимает одержимость Фарор Хенд. Обручена без любви, впереди жизнь со сломленным мужчиной. А здесь, где отпадают всякие ограничения, ходит рядом юноша, которого она знала с детства. Он молод, смел и непорочен, он уже сознает дарованное ему очарование и сокровища, которые оно сулит. Спиннока Дюрава женщины и мужчины преследуют со дня взросления. Он уже научился не отдавать главного, ибо тянущие руки желают лишь завоевания и обладания. Он уже многое понял, чтобы беречь себя.
Но при всем этом он юный воин, и при виде старшей кузины обожание переходит во что-то иное. Финарра замечала блеск особенного рвения за внешне невинным флиртом. Близкие родственники вовлечены в изысканную пытку и не вполне понимают, какой ущерб она обещает, как может порушить жизни.
Во времена более темные Легион хорошо изучил природу пытки. Жестокий акт желает сломать жертву, но сулит избавление: любая пытка особенно действенна надеждой на конец. Изысканная боль, игра Фарор Хенд и Спиннока Дюрава, такова же по сути. Не найдя выхода, их души прокиснут и даже если любовь придет, будет она иметь горький привкус.
Фарор Хенд поняла. Финарра увидела это в глазах женщины — внезапное откровение в вихре неизбежной гибели. Двое угодили в паутину невозможностей, родилась жажда смерти.
Финарра была потрясена, но мало что можно было сделать. Не сейчас. Вначале нужно вернуться в форт. Если получится, дело пойдет проще — нужно будет разослать двоих в разные места, как можно дальше друг от дружки. Капитан понимала, разумеется, что это может не сработать. Пытка способна длиться, преодолевая расстояния, и зачастую только усиливается от растяжения.
Есть и другой выбор. Вначале ленивая мысль, миг искреннего восторга — затем сверкнула искра и она испугалась, что в нечистых желаниях заподозрят ее саму. Да, последствия будут. Она даже не может представить всё. Да ладно. Самолюбие еще не преступление.
Конечно, это будет злоупотреблением должностью, но если она признает ответственность, то сумеет смягчить ущерб. Что-то придется потерять, но она переживет…
— Давай, — велела она. Фарор придержала коня, освободила стремя и наклонилась, протягивая руку. Финарра ухватилась за ее ладонь, ругаясь на собственную неловкость — приходилось пользоваться непривычной рукой. Приподнялась на одной ноге, ставя ступню второй в стремя, и подтянулась. Перенесла ногу через конский круп, уселась в седло и лишь тогда выпустила руку Фарор.
— Похоже, больно, — пробормотала Фарор, хватая поводья.
Финарра сунула ногу в стремя и резко выдохнула. — Я где нужно, — сказала она, обхватив поясницу Фарор. — Скачи к Спинноку, хранительница. Он будет вне себя от беспокойства.