Ринт подскочил к нему. — Потише, Виль. Еще одно слово, и мы обойдемся без тебя. Понял?
В натянутой тишине, сменившей обмен приглушенными репликами, Галак встал. — Там, во дворе, — сказал он чуть слышно, — когда я увидел его с весами. Ну просто дрожь по хребту прошла. Дрожь, как дыхание самой Бездны.
Виль ухмыльнулся Галаку: — Вечно ты со своими проклятыми знамениями.
— Давай горшок, — велел Вилю Ринт. — Пустая болтовня, время напрасно тратим.
Оставив двоих товарищей, он пошел туда, где были сержант Раскан и тот старик, Сагандер. Еще дальше мальчишка сидел на земле у края поляны, показывая всем спину. Мужчины смотрели в ту же сторону; если они и беседовали, то тихо — а, заслышав приближение Ринта, замолчали.
— Сержант, — начал Ринт, подойдя близко. — Первый ужин в пути. Во все следующие дни, разумеется, обеды будут из пищи, не требующей готовки.
Раскан кивнул. — Лорду отлично известны ваши обычаи, погран-меч.
— Я так и думал, просто желал удостовериться.
— Какая-то смехотворная традиция, — кисло заметил Сагандер. — Едва полдень, а мы останавливаемся, чтобы набить брюхо. Нам следует спешить.
Ринт поглядел на Сагандера. — Первый день путешествия, наставник, всегда труден даже для закаленных странников. Нужно войти в ритм, нужно растрясти кости, причем не только себе, но и скакунам. Выехали рано утром, холодные мышцы… во всем этом есть риск.
Вместо ответа Сагандер пожал плечами и отвернулся.
Ринт снова обратился к Раскану: — Сержант, до Абары Делак два дня. Когда мы окажемся в нескольких лигах от селения, я пошлю вперед Галака…
— Извини, — прервал его Раскан. — Мой владыка велел нам обогнуть Абару Делак. Мы не остановимся в деревне, не станем гостями обитающих там знатных семейств.
Ринт обдумал сказанное и ответил: — Никто не должен знать о путешествии.
— Верно.
— Такие секреты, сержант, сохранить трудновато.
— Понятное дело, Ринт. Но мы всё же постараемся.
— Хорошо, я скажу всем.
— И еще, — сказал Раскан, едва Ринт отвернулся.
— Сержант?
— Вам, погран-мечам, было бы лучше не замыкаться. Наш отряд мал, впереди много дней в пути. У костра мы заметили среди вас разлад. Если есть что-то важное, сообщите мне.
— Разумеется, сержант.
Ринт вернулся к Вилю и Галаку, отметив, что сестра вернулась со встречи с лордом Драконусом. Как ни странно, они не говорили между собой. Ферен метнула на Ринта взгляд и покачала головой.
Брата охватили подозрения, а затем забурлила ярость, густая и злая. Постаравшись не выдать свои чувства, он сказал: — Сержант желает, чтобы мы были пообщительнее.
Виль хмыкнул: — Мы выслушиваем приказы от них обоих и вдвое больше от старого зубрилы, а есть еще кролик в шкуре мальчишки. Какой же общительности он ждет?
— С какого хрена мне знать? — пробурчал сквозь зубы Ринт.
К его облегчению, все засмеялись, хотя Ринт уловил в глазах сестры нечто, никак не связанное с весельем. Но ведь, подумалось ему, в этом нет ничего нового.
— Кролик в шкуре мальчишки, — сказал Галак Вилю. — Мне нравится.
— Забудь, что слышал, — посоветовал Ринт.
— Обязательно. Но ведь подходит…
— И откуда ты узнал? — вопросила Ферен, удивив всех. — Мне нравится, что он делает с лошадьми. Традиции — хорошо, но они возникли не без важной причины. Кажется, в наши дни все помнят формы, но забыли причины. Мальчик был прав — вы делитесь со зверем, что вам служит. Так и нужно благодарить.
— Ты благодаришь зверя, на котором скакал в битву, — вскинулся Виль.
— Благодари всех. Так все и началось, Виль. Давно, когда традиции что-то значили.
Ринт вгляделся в сестру. Такого огня в глазах он не видел уже годы. Нужно бы радоваться; нужно бы найти в этом надежду. Но он ощутил лишь смутную тревогу, не понимая истинной причины такой вспышки.
— Мясо уже мягкое, жуйте, — предложил Галак.
— Я позову остальных, — сказал Ринт.
Аратан сидел, глядя на утесник и облака деловито снующих насекомых. Жара навевала сонливость.
Он ощутил испуг, заслышав позади шорох шагов.
— Аратан, меня зовут Ферен.
Вздрогнув, он вскочил и повернулся лицом к погран-мечу. Вытер пальцы о бедра и неловко застыл.
— У нас есть обычай, — сказала она. Их глаза оказались на одном уровне, и упрямый взгляд заставлял его нервничать. — Первый обед в пути. Мясо делят. Между всеми.
Он кивнул.