— По мостовым привык шастать, — подал голос Виль, небрежно севший на ступенях, что вели в оплывшую канаву у насыпи ворот. — Мягкая почва — это тебе совсем другое. Повидал я много топтателей дорог на пограничных войнах. Колени портили, лодыжки ломали. Будь мы созданы для хождения по камню, имели бы копыта как у горных козлов.
— Но эти крепкие подметки — оно самое, — прозвенел Галак, сидевший рядом с Вилем. — Копыта для топчущих дороги. Просто подкуй их, как подковывают лошадей.
— Подковки портят плиты, — возразил Раскан, — а меня много раз на дню вызывают в дом.
— Лучше бы нам не торопиться, — заметил Ринт, и обветренное лицо исказила слабая улыбка.
Раскан задержал на нем взгляд. — Значит, бывал на западе?
— Недалеко. Никто из нас не был далеко. Не в Одиночестве, по ту сторону раздела.
Тут подошла последняя из погран-мечей. Ферен приходилась Ринту сестрой и была на несколько лет его старше. Жилистая там, где у брата выдавались мышцы, чуть выше его, с запястьями лучницы; на левой руке была намотана медная проволока, защита от тетивы (молва утверждала, что она не снимает ее никогда). Движения напоминали одновременно и волчицу, и кошку, как будто она всегда готова и выслеживать, и преследовать добычу. Разрез глаз намекал на примесь крови живущих к востоку от Чернолесья, хотя примесь, должно быть, была тонкой — у брата подобных особенностей не было.
Раскан пытался вообразить эту женщину входящей в Главный Зал любого дома королевства и не оскорбляющую этим хозяев — и не мог. Она принадлежала дикости; впрочем, как и ее компаньоны. Они грубы и бескультурны; но, пусть они плохо подходят почве Дома, понимал Раскан, все изменится, едва цивилизация останется позади.
Среди погран-мечей не было чинов. Вместо этого работала какая-то загадочная тайная иерархия, причем гибко — обстоятельства диктовали, кто будет командовать в данный момент. Хотя в нынешнем путешествии все просто: Раскан отвечает за четверых, а вместе они отвечают за безопасность и лорда Драконуса, и наставника с мальчишкой.
Мечи будут готовить, чинить, охотиться, ставить и снимать лагерь, заботиться о лошадях. Именно эти навыки их «секты» готов использовать лорд, ибо желает странствовать быстро и без обоза. Единственно, что тревожило Раскана — воины не принесли присяги Дому Драконс. Если задумана измена… но погран-мечи славны верностью. Они остаются вне политики, отстраненность и делает их достойными доверия.
И все же… трения в королевстве никогда не были такими сильными и, кажется, господин стоит в самом центре. Хочет того Драконус или нет.
Задумавшийся, опустивший глаза Раскан натянул сапог и встал. — Нужно отобрать лошадей.
— Мы разобьем лагерь снаружи, — сказал Ринт, отрываясь от стены. Поглядел на сестру, так слегка кивнула, словно ответив на невысказанный вопрос.
— Не на учебном дворе, — ответил Раскан. — Днем мне нужно будет посадить мальчика на боевого коня.
— А если мы будем на дальнем конце? — предложил Ринт, морща густые брови.
— Хорошо, хотя Аратан теряется, если вокруг слишком много глаз.
Ферен остро глянула: — Думаешь, сержант, мы будем смеяться над сыном лорда?
— Незаконным…
— Если глаза отца не видят сына, — возразила она, — это дело только лорда.
Раскан нахмурился, пытаясь понять смысл слов женщины. Потом скривил губы. — В Аратане нужно видеть всего лишь новобранца, каковым он и является. Если заслужил насмешки — зачем щадить? Нет, я беспокоюсь, что тревога станет причиной падения. Нам завтра выезжать. Не хотел бы я доложить господину, что мальчик ушибся и не способен ехать верхом.
Страшноватые глаза Ферен еще миг смотрели на него; потом женщина отвернулась.
Тон Раскана стал строже: — Отныне вы будете помнить, что я не обязан объясняться перед вами четверыми. Мальчик — мой подопечный, и то, как я с ним обхожусь — не предмет для споров. Понятно?
Ринт улыбнулся. — В точности, сержант.
— Прошу прощения, сержант, — добавила сестра.
Раскан направился к конюшне, стуча каблуками по камням мостовой.