— Нет! Не нужно так рисковать, — произнес он странно охрипшим голосом. — Я знаю, что это такое. И, кажется, знаю, куда мы попали.
Он обвел своих спутников долгим взглядом; на его лице и в голосе отражались самые противоречивые чувства.
— Далеко же Ворон перенес нас, очень далеко. Мы оказались за пределами Туонелы, у границ Льда. И под ним, ибо вы можете видеть его сейчас над головой. Это и есть великий Лед.
Элоф подавил возглас недоверия, уже готовый сорваться с его губ. Он видел такое же потрясенное выражение на лицах своих спутников, смотревших на расколотую крышу и жуткое бледное сияние, просвечивавшее сквозь камень.
— Но этого не может быть! — услышал он протестующий шепот Рока. — Я имею в виду, если наверху огромный ледник, каким образом сюда попадает столько света?
— Возможно, это дно глубокой расселины, которая еще расширилась после частичного обрушения крыши. — Иле обхватила себя руками за плечи и поежилась. — Лед! Я видела его раньше, но не так близко…
Элоф кивнул.
— Я ходил по нему, даже пересек узкую полосу в горах и с содроганием вспоминаю об этом. Но я и представить не мог, что мне когда-нибудь придется пройти под ним…
В самом деле, это превышало человеческое воображение — глетчеры, опустошавшие землю на своем пути, ледниковые покровы, обволакивавшие горные пики, оставляя лишь самые вершины, окостенелые и застывшие, как древние черепа; неисчислимый, неумолимый вес Льда, сокрушительный и враждебный, нависавший лишь в нескольких футах у него над головой сдерживаемый лишь хрупкими и преходящими творениями человеческих рук…
Человеческих рук. На смену внезапной догадке почти сразу же пришло понимание, откровение более яркое, чем озерцо света в окружающей темноте. Теперь Элоф знал, что еще видел Керморван, но лишь смутно мог представить себе, что это значит для него — воина и полководца, принца в изгнании, последнего в роду низложенных королей. Даже у Элофа, считавшего себя человеком без роду и племени, это место вызывало огромное благоговение, смешанное с тлеющим гневом, глубоким сожалением и почти восторженным предчувствием чуда. Все эти чувства и многие другие он сейчас читал на лице Керморвана. Воин вздрагивал, как будто внутри него бушевала буря, но его лицо оставалось спокойным и отрешенным. Элоф понимал почему. Керморван пришел туда, куда всегда стремилось его сердце, и даже смерть не могла похитить этот момент у него. Его голос зазвучал как ясная музыка среди древних камней.
— Да, друзья мои. Элоф знает, а вы? Догадываетесь ли вы, куда мы попали? Это подземные пути в самом сердце забытой земли, утраченной родины моего народа, царства моих предков. Мы пришли туда, где не ступала человеческая нога со времен бегства принца Корентина, более тысячи лет назад. Это все, что осталось от великого Города-у-Вод — усыпальницы, хранилища и подвалы Каэр Морвана. Спустя долгие века, когда угас последний луч надежды, лорд Морвана снова вступает под эти своды. Я вернулся домой!
Керморван в каком-то оцепенении спустился с вершины осыпи, оглядываясь по сторонам, словно боялся, что это видение, которое может растаять в любой момент. Он подошел к ближайшей колонне и погладил ее ладонями, словно наслаждаясь твердостью и массивностью камня. Потом он прижался лбом к колонне, закрыл глаза и надолго погрузился в молчание.
Рок тоже огляделся вокруг и одобрительно покивал головой.
— Значит, вот он какой, наш дом — или то, что от него осталось. Знатная работа, если кровля выдерживает такой мертвый груз наверху! И дышится здесь легко, несмотря на холод и темноту. Если это обычные погреба, каков же был сам город?
Он порылся в своем заплечном мешке.
— Самое время перекусить и отметить это событие. Черствый хлеб, копченая рыба, сухофрукты и по глоточку вина. Достойная трапеза для короля! Да и я себя чувствую королем, вернувшись сюда.
Элоф удивленно покосился на него.
— Ты сказал «вернувшись сюда», как и Керморван. Но ведь вы оба никогда здесь не были.
— Отчего же? Были, хотя и мысленно. Это Утраченные Земли, которые были отняты у нас, и мы не могли даже представить, что кто-нибудь еще увидит их. Помню, когда я был мальчишкой, то дивился старинным преданиям, но оказаться здесь — еще большее чудо. Разве ты сам не чувствуешь? В конце концов, судя по твоему виду, ты один из старых северян; значит, твои родичи тоже происходят отсюда.
— Кое-что я почувствовал, — признал Элоф. — Но не это.
Рок передал им пищу, и они поели сидя, прислонившись к колонне. Тем временем Элоф рассказал Року о своем видении. Тот энергично закивал, так что спутанные космы рыжих волос упали ему на лицо; он хорошо знал Элофа и доверял его чувствам.
— Возможно, это видение относилось к последним годам Морвана, — задумчиво сказал он. — Тогда, как сказано в летописях, здесь было много беспорядков, паники и даже неприкрытой измены; Керморван мог бы побольше рассказать тебе об этом. Да, конец был доблестным, но предсмертная агония породила много зол и жестокостей. Недоброе начало было положено Кербрайну, и теперь прошлое возвращается туда и сеет раздоры между людьми. Но здесь сохранился дух великой доблести и благородства.
Элоф кивнул.
— Да, но это мертвое место, притом грозящее нам всевозможными опасностями. — Он разочарованно посмотрел вверх. — Смогу ли я собрать достаточно этого тусклого света, чтобы вывести нас отсюда? На это понадобится целый день!
Жесткий палец Иле уперся ему в ребра.
— В этом нет необходимости, паренек! Старшему Народу, как всегда, приходится пораскинуть мозгами за вас. Впрочем, я признаю, что строители этого места не были лишены здравомыслия и имели при себе приличный запас вот таких штук!
Она показала им два длинных стержня грубой керамической работы, увенчанных каркасами из светлого металла, и достала из мешка несколько кусков какого-то сероватого вещества.
— Вот что нам следовало искать с самого начала! Пакля, смешанная с дегтем, ароматной смолой и чем-то еще. Горожане, конечно, очистили свои погреба во время бегства, но не потрудились взять с собой факелы!
— В самом деле, — подтвердил Керморван, присоединившийся к ним. К изумлению своих спутников, он вдруг расхохотался и так крепко обнял Иле, что оторвал ее от пола. — Мне самому следовало бы подумать об этом — тем более что катакомбы служили еще и убежищем на случаи войны и здесь хранились огромные запасы всего необходимого. Впрочем, они не могли предвидеть, что придет такой враг, перед которым не устоит ни одно убежище.
— Тогда у тебя было много другой пищи для размышлений, — с улыбкой сказал Элоф.
— И это верно, — признал Керморван, опустившись на пол рядом с Элофом и приняв из его рук ломоть хлеба и флягу вина. — Даже сейчас я не могу прийти в себя от изумления! Я и помыслить не мог, что катакомбы выстояли, уже не говоря о том, что мы окажемся здесь. А все твой приятель Ворон! Я разрываюсь между желанием преклонить перед ним колени или свернуть ему шею!
— Мне хорошо известно это желание, — с глубоким чувством ответил Элоф, и оба рассмеялись.
Уверенность в том, что у них будет свет после долгих часов блужданий в темноте, необыкновенно воодушевила путников. Но после скудной трапезы и недолгого отдыха Керморван снова стал серьезным.
— Эти катакомбы… — тихо сказал он, оглядываясь по сторонам. — Хорошо, очень хорошо, что нам выпала такая честь. Даже вино кажется слаще, когда ты пьешь его под цитаделью и средоточием силы своего злейшего врага! Но давайте не будем забывать, где мы находимся. Некогда это место было исполнено величия, но теперь оно стало темным и опасным, и даже у меня нет желания задерживаться здесь.
Он взял один из факелов и насадил комок горючего вещества на острый выступ в верхней части рукояти.
— Давайте посмотрим, хорошо ли он будет гореть спустя тысячу лет!
Рок уже щелкал колесиком своей трутницы. Кусочек тлеющей растопки, положенный на серую смолистую массу, немного просел внутрь и сильно задымился, но в следующее мгновение расцвел ярко-оранжевым пламенем, отбросившим резкие тени и заглушившим мертвенное сияние Льда. Другой факел легко занялся от огня первого.