Магия Главы дома подействовала. Я ее раньше не пробовала — случая не было. Но Глава дома драконов может иногда такое учудить. На своих членов дома действует точно. На чужих, иногда. Но тут сработало на всех, даже на телохранителей Вильгельма. Смело всех, мы остались с ним одни.
Я упала рядом с ним на колени и, обняв его, ласково попросила.
— Тебе надо заплакать, Виль. Это поможет.
Эти придурки во дворце что, даже имя ее боялись произнести? Откуда такая реакция? Вильгельм в самом деле затрясся и заплакал.
Это не правда, что сильные люди не плачут. Плачут и им это, так же как и всем помогает.
Мы так и сидели обнявшись.
Сколько мы так сидели, я не знаю. Нас не беспокоили. Несколько раз заглядывал кто-нибудь из охраны наследника, но под моим гневным взглядом быстро ретировался. А потом Вильгельм заговорил.
Говорил он долго. О том, как любил Лауру, о том, что она была невестой брата и его всегда это угнетало. Даже когда Лаура ответила ему взаимностью, и они ждали расторжения помолвки. Его это все равно угнетало. Ее нет с ним уже год, и он не представляет, как жить дальше.
И вот теперь это известие от Хранителя Дома — есть шанс, что Золтон жив. Что он успел уйти в кокон. И если я вытащу Золтона из него, то Вильгельм сможет отдохнуть.
Он так и сказал — отдохнуть. Я не стала ничего уточнять. В мою задачу входило слушать. Что я и делала. Это работало. Ему становилось легче.
Не переставая его обнимать, я осторожно поинтересовалась.
— Т вой Хранитель не сказал где кокон?
— Нет. Ему твой сумасшедший кот запретил. Взял обещание сказать только спустя год. Разберись уже со своим Хранителем. Он затретировал уже всех. Ты ему открыла неограниченный доступ к магии Дома. Регулярно его подпитываешь. Членов дома у тебя всего трое и твой кот разжирел. Неуправляемый! — выдал Вильгельм возмущенно.
Отлично, хоть какие-то эмоции. Уже прогресс. Вот Принц дает! Молодец он у меня.
— Я разберусь. Ты сюда как добирался?
— Сначала до границы аркой, потом ножками. Не работает тут ничего. Магия сбоит, переход не открыть. Розовый дракон разбери, что здесь творится! Как ты тут год продержалась?
— На удаче, друзья помогали. Ты ел?
— Не помню. Кажется, нет. Или ел?
— Давай мы поедим, а потом будем выдвигаться? Мы с утра на задании с Хансом. Не ели, голодные страсть. Собираться и прощаться нам недолго. Если будем двигаться в быстром темпе, за неделю доберемся до границы с Гиблыми землями.
— Я две шел.
— Так то ты. Видела я твоего проводника. Ты б еще более древнего драка нанял, он бы тебя все три вел. А мы быстрее и надежнее тропы знаем.
— Кто вызвался того и взял. Мне показался он опытным.
— Старость — не признак опытности. Неважно. Доберемся до границы, а там порталом ко мне. Я тебя приглашаю к себе в Замок. Вместе поговорим с Принцем. Обсудим планы, посмотрим, что он нам покажет.
— Ты меня к себе в гости зовешь? И не боишься?
— Кого?
— Меня! Меня все боятся. Уже год как. В глаза не смотрят, близко не подходят. Все официально и согласно этикету.
— Виль, давай я тебя потом побоюсь? Когда Золтона из кокона вытащим вот сразу начну. Хорошо? И еще! Я не собираюсь внушать тебе ложных надежд. Но только твой брат не стал бы спасаться, не дав такого шанса Лауре. Он был благороден сверх меры, порядочен и честен. Я понимаю, что инстинкты выживания дракона сработали, и он ушел в спячку. Но перед этим он мог успеть сделать все что угодно!
— Вай…
— Я год думала, что он погиб от ран и его загрызли. А теперь приходишь ты и говоришь о возможном коконе. Мы достоверно так и не знаем, что там случилось. Поэтому давай сначала увидим тела, а потом будем их хоронить?
— Вай, я думал об этом. Но у меня нет сил надеяться.
— У меня они есть. Я буду верить за нас обоих. А ты будешь верить в меня. Я то живая. В меня можно поверить и даже потрогать. Все. Есть пошли. Я когда голодная, злюсь обычно.
— Ну, значит ты всегда голодная, — и он улыбнулся.
Он. Мне. Улыбнулся. Да я прирожденный драконий психотерапевт. Справимся.
До границы с Гиблыми землями, как я и предсказывала, мы добрались без происшествий и почти за неделю.
Сказать, что охрана Вильгельма относилась к нам настороженно первые дни — это ничего не сказать. За нами следили, глаз не спускали. Но уже к концу второго дня все расслабились. Вильгельму от общения с нами стало лучше. Он стал общаться, даже улыбался несколько раз, перестал походить на ходячий труп. А еще регулярно ел. Вместе с нами, потому как мы пропускать приемы пищи ни при каких условиях не собирались.