+++Загрузка дополнения+++
С разрушением Экснихлио и восстановлением попранных физических законов, временной адский шторм на краю галактики стих. Искажаемые Дыханием Богов и пленёнными хрудами потоки времени вернулись на надлежащее место, перечеркнув тысячелетия повреждений.
Звёзды, которые должны были умереть эпохи назад и которые Дыхание Богов вернуло к жизни, сгорели ещё раз. Те же, чьи жизни выпили, теперь вспыхнули с возобновлённой яростью и светом.
Системное пространство вокруг мира-кузни Телока было переполнено электронно-магнитными возмущениями и пробелами пространства-времени, которые сохранятся до гибели вселенной, но это являлось небольшой ценой за восстановление будущего.
Шрам Ореола исчез, но “Сперанце” всё равно потребовалось почти два месяца на возвращение в имперское пространство. Экснихлио прекратил существование; предсмертные временные вторичные толчки и месть хрудов всего за несколько часов превратили его в не более чем инертную породу возрастом в миллиарды лет. Сверкающее поле обломков из серебряных частиц, обернувшее его труп, – вот всё что осталось от Дыхания Богов.
Чтобы убедиться, что адская машина Телока никогда не будет восстановлена, “Сперанца” обрушила на обломки весь свой непостижимый арсенал. Хронометрические орудия, излучатели антиматерии и гипометрическое оружие такой мощи, что могло заставить целые регионы космоса просто прекратить существование.
Никто не знал, кто отдал приказ открыть огонь.
Робаут Сюркуф был единственным, кто понимал роль жертвы Бьеланны Фаэрэлль. Но разумы смертных не умели долго сохранять такое знание и его память о пряже уже исчезала. Он попытался написать в дневнике о том, что видел, но сами концепции оказались для него слишком чуждыми, экзистенциальными и болезненными для чёткого изложения в письменной форме.
Он и выжившая команда “Ренарда” оплакали смерть Адары Сиаваша на скромной церемонии в небольшом храме левого борта, прося Императора присмотреть за душой павшего друга.
Гнев архимагоса Котова на Иланну Павельку, в конечном счёте, опустился до приемлемого уровня, чтобы он, наконец, позволил ей пройти процедуры восстановления в одном из храмов-кузниц “Сперанцы”.
Когда настал день для биомеханической хирургии, Робаут с удивлением увидел самого Котова во главе группы из шестнадцати нейромагосов и когнитивно-оптических специалистов. Тридцать шесть часов спустя работа была завершена.
Потребовалось три месяца, чтобы нервная архитектура Павельки регенерировала необходимые синаптические связи для обработки загрузок от новой оптики.
К тому времени пути “Ренарда” и “Сперанцы” уже разошлись.
Сидя за штурвалом, Робаут Сюркуф положил руку на компас астронавигации. Стрелка твёрдо указывала на их новое место назначения.
Ультрамар.
Военные подразделения продолжили сопровождать экспедицию, как сопровождали и во время путешествия из Империума в неизвестный космос. Они тренировались, отдыхали, вспоминали мёртвых. Задание было выполнено и для гвардейцев Кадии это являлось самым важным.
Это и факт, что они остались живы.
Полковника Вена Андерса поместили в криокамеру. Его смертные останки вернут на Кадию, где придадут земле на одном из многочисленных кладбищ каср Хольна, пока следуя закону Читаемости, их не переместят в одну из погребальных ям.
Церемония поминовения павших прошла на тренировочной палубе. Все до единого гвардейцы 71-го стояли по стойке “смирно” перед дворцом Мира. Титаны легио Сириус возвышались над собравшимися, на победных знамёнах могучих машин недавно появились геральдические символы Кадии и Марса.
“Лупа Капиталина” и “Канис Ульфрика” расположились по краям дворца Мира, а “Амарок” и “Вилка” стояли среди шести тысяч кадианцев в серых мундирах и прижатыми к плечам лазерными ружьями.
Брат Яэль из Чёрных Храмовников стоял в эбеновом доспехе, чей блеск восстановили лучшие мастера “Сперанцы”. Скорбь молодого воина была настолько ощутимой и сильной, что никто не осмелился подойти к нему, предоставив нести память о павших братьях в одиночестве.
Магос Дахан и подразделения элитных скитариев стояли плечом к плечу с кадианцами, которые сражались, чтобы защитить их корабль. Тысячи кибернетических солдат и сервиторов-преторианцев прошли торжественным маршем мимо трибуны, гордо сжимая оружие и знамёна.
Сам Дахан стоял рядом с капитаном Блейном Хокинсом, который произносил Обращения к павшим. Как только произнесли последнее благословение, звуки боевых горнов легио Сириус заполнили палубу.
Одновременно победным рёвом и плачем.
Глубоко ниже ватерлинии, на палубах корабля, покинутыми всеми кроме самых отчаянных крепостных и техножрецов, одинокая фигура пробиралась по капающему коридору. В последний раз Хоук приходил сюда примерно шесть месяцев назад в поисках места для нового самогонного аппарата.
С тех пор мало что изменилось.
Жилища, представлявшие собой немногим больше, чем ящики, натянутый брезент и подбитые ватой упаковочные материалы, заполняли каждый укромный уголок и закоулок, наглядно доказывая, что люди могли сделать домом даже самые мрачные места.
В этом конкретном жалком районе проживали не больше нескольких сотен человек, что делало его несколько больше остальных подобных убежищ. После абордажа кристаллических существ, всё больше и больше подобных мест возникало ниже ватерлинии. Всё было, как и на Джоуре, сюда стекались те, кто больше не мог работать или доказать свою полезность.
Хоук остановился на перекрёстке окутанных шлейфами вентиляционного дыма тёмных проходов, когда по спине побежали мурашки от чувства, что за ним наблюдают. Здесь внизу не существовало квадратного сантиметра пространства, откуда на тебя кто-нибудь не смотрел, но это было что-то другое.
Минувшие годы заставили Хоука развить остро отточенное умение, благодаря которому он чувствовал недобрые взгляды. Он не увидел ничего необычного, просто ничем не примечательные недовольные и отъявленные глупцы. Он сказал себе, что у него паранойя, но учитывая, что он нёс, в разумной дозе паранойи не было ничего плохого.
Он продолжил путь, встречая знакомые лица, но незнакомых оказалось намного больше. Это не удивило его. Круговорот вещей постоянно выбрасывал в подобные места людей с рухнувшими жизненными устоями.
И не только крепостных.
Опальные техножрецы, повреждённые лексмеханики и прочие представители Механикус также оказывались здесь. Больше, чем ожидал Хоук, но это предоставляло и новые возможности. Именно покинутые и изгнанные чаще всего становились лучшими покупателями его ходовых товаров.
Но Хоук пришёл не торговать.
Сегодня он пришёл за чем-то большим.
Потребовалось немало времени, чтобы вернуться в “Электрус”. Манубия презирала его и всегда говорила, что ему не рады в её кузнице, не смотря на тот факт, что она каждый день приветствовала сотни прихожан, которые приходили увидеть Незрячего Святого.
Это кровь Хоука позволила продлить Авреему жизнь!
Разве благодаря этому он не становился также кем-то вроде праведника?
Но Манубия не могла не пускать его вечно и, в конце концов, ему удалось проскользнуть мимо её протекторов. И вот теперь он пришёл сюда в поисках подпольной клиники, которая, как он надеялся, всё ещё оставалась здесь.
Мешочек похожего на пепел порошка покоился в кармане его рабочей одежды. Эта была смесь, которую ему было непросто приготовить. Оставшееся от кристаллических тварей вещество, смешанное с мощным коктейлем стимуляторов и насыщенными электромагнитным излучением выбросами самых современных когитаторов.
Он назвал его НюБлэк, и оно уже попало в список запрещённых веществ, потому что вызывало сильное привыкание у тех, кто обладал основанной на инфотоке биологией.
Что только сделало его ещё желаннее для человека, которого он надеялся найти.
Хоук усмехнулся, когда увидел ничем не примечательную дверь в подпольную клинику на том же месте, что и раньше. Он оттолкнул помятый ставень и ленты толстого пластика, и поморщился от запаха горячего металла, дешёвых дезинфицирующих средств, тухлого мяса и палёной кожи.