Так вот, значит, в чем дело! Деревья на растяжках поддельные! Настоящие деревья спилили. На их месте выкопали широкие траншеи, замостили их и туда загнали бомбардировщики. Потом самолеты укрыли навесом из фанерных щитов, навес покрыли маскировочной тканью под траву, а сверху поставили на растяжках бутафорские деревья. Для правдоподобности по краям сада и между фальшивыми деревьями оставили по двойному ряду настоящих деревьев. Клеверное поле — это взлетная полоса, с которой каждый ряд бутафорских деревьев соединялся аккуратной дорожкой. Горючее и бомбовый запас, наверное, запрятаны в многочисленных коровниках и свинарниках агробазы.
Все придумано и замаскировано отлично. Не только сверху, с самолета, но даже с земли невооруженным глазом ничего не было заметно.
Оставалось подсчитать, сколько же могло быть самолетов. Теперь сделать это было не так уж трудно.
Он долго еще просматривал ряд за рядом бутафорские деревья, подсчитывая невидимые самолеты. Трижды сосчитал — и получилось больше ста самолетов.
Здорово потрудились фашисты при строительстве этого аэродрома. Если бы он с детства не знал сада на агробазе, никогда бы ничего не заметил и не заподозрил. Теперь скорее в город. Его воображение уже отчетливо представляло, как шифровальщик приносит генералу радиограмму: «больше ста, квадрат 46…»
Дождавшись удобного момента, когда на вышках сменялся караул, он незаметно слез с дерева и потом долго отползал по высокой траве.
В город он приехал утром. Из предосторожности походил немного по улицам и, убедившись, что за ним никто не следит, направился на явочную квартиру. Там умылся, почистился, оставил оружие, компас, бинокль и к 12 часам пошел на явку с радистом. Вот и тихая Советская улица. Чтобы не смотреть лишний раз на часы, он ступил на нее ровно в 12, рассчитывая дойти до 59-го дома минут за десять. Жарко. Во всю печет солнце. На улице ни души. Он идет не торопясь. Вот наконец и дом 59. Но что это? Занавеска в окне раздвинута, а цветка нет!
Вот тут, вероятно, он допустил первую ошибку. Ему бы миновать дом, не замедляя шага, а он на секунду остановился. Правда, потом спохватился, пошел дальше, почти до конца улицы, а вернувшись обратно, опять прошел мимо дома 59, кося глаза на окно.
Цветка не было.
Что-то случилось с радистом? Что же могло произойти, и как ему теперь передать сообщение своим?
В это время из дома 59 появились двое в штатской одежде и пошли следом за ним. «Если следят за мной, они не отстанут, а если это просто случайность, то пойдут своей дорогой», — подумал он. Пройдя немного, он свернул в первый переулок. Двое свернули тоже. Он снова свернул в боковую улицу, и двое повернули за ним. Значит, следят. Надо увести их подальше от явочной квартиры, а потом попробовать оторваться от них.
Он зашагал в сторону парка, делая вид, будто не замечает преследования. Не успел он выйти на парковую улицу, как увидел, что один из преследователей подошел к военному патрулю и что-то сказал. Теперь по другой стороне улицы шли за ним еще трое солдат. В конце улицы виднелся парк. Скорее к нему! На фоне зелени показалась легковая автомашина. Из нее вышли трое в немецкой форме. Кого они ждут? Кого? Конечно его. Сзади враги, спереди враги, справа — трехметровый кирпичный забор бывшего монастыря. Что делать?
Проверка его не пугала. Документы у него в порядке. Но если задержат, то сколько уйдет времени на эту проверку?
Он помнил, что перед самым парком, справа, был переулок. Может, удастся вырваться через него? Когда он поравнялся с переулком, в глаза бросились стоящие в отдалении вооруженные полицаи.