Внезапно сноп искр, наподобие фейерверка, вырвался из головы дракона и, в секундном озарении, я успел различить поленницу, делившую днём двор на две неравные части. С детским воплем: «Пришел!» я кинулся к поленице, с трудом нашел в снегу тёмную дыру и скатился вниз, оступившись на заснеженных ступенях. Ударившись о дверь, открывавшуюся вовнутрь, я, наконец, впал в блиндаж.
Блиндаж представлял собой довольно большую комнату, по левой стене которой располагалась длинная лавка и такой же длинный самодельный стол на козлах, застеленный полиэтиленовой плёнкой и заставленный алюминиевыми мисками, кружками, бутылками водки, хлебом и прочей снедью. В углу сидел старик и вертел в руках пустой граненый стакан. Его сивая нечесаная борода ниспадала на грудь на манер слюнявчика, прикрывая заношенную телогрейку. В конце стола на табурете вальяжно восседал огненно рыжий мужичок лет сорока в валенках, ватных штанах и свекольной байковой рубашке, которую венчал мышиного цвета галстук. Весь торец комнаты занимали деревянные двухъярусные нары, с наваленными на них овчинными, как у Витьки, тулупами, которые я поначалу принял за спящих людей. На нижних нарах сидел ещё один мужичок и короткими татуированными пальцами ладил какую-то снасть. По правой стене трещала поленьями печь с плитой, на которой булькала огромная кастрюля, насыщая комнату дивным запахом ухи. Рукомойник и небольшое зеркало завершали обстановку. Под самым потолком два окна, занесённые снегом, объяснили происхождение драконьих глаз. Всё помещение освещала большая керосиновая лампа, подвешенная над столом.
Я стягивал штормовку, когда Витька торжественно объявил:
— А вот и тот самый Малыш, которого мы с нетерпением ждали. Прошу просто жаловать, любви ему и без нас хватает. — Закончив церемонию моего представления, он продолжил, — Там в углу Кузьмич, наш гостеприимный хозяин, это — Лев Михалыч, а там, на нарах, Анатолий.
— Типун тебе на язык, баклан, — огрызнулся Анатолий, и все рассмеялись.
Я, наконец, стянул штормовку и Витька с нескрываемым восхищением уставился на моё лицо. Насладившись зрелищем, он помотал головой:
— Нет, заяц тебя так классно отделать не мог. Малыш, сознайся — ты разбудил медведя?
— Меня отделала компания хулиганствующих деревьев, чей покой я случайно нарушил.
— Так тебе и надо, не приставай к местной флоре. А лыжи где?
— Сломал, — виновато сознался я.
— Ладно, скидывай свои баретки и надевай человеческую обувь, — Витька вытащил из-под нар рваные валенки.
Я с удовольствием выполнил его приказ и привалился спиной к горячей печке.
— Грейся, грейся, волчий хвост, — промурлыкал Витька, склоняясь над кастрюлей.
— Кстати о хвостах, — вспомнил я, — там, на дороге, следы странные, то ли волка, то ли большой собаки.
— Ну, положим, волков тут уже лет сто пятьдесят не встречали, — убеждённо произнёс рыжий с неповторимой местечковой интонацией.
— Не скажи, — живо откликнулся дед, — у меня дён десять тому собак пропал, так не иначе волк утащил.
— Женился твой собак, — хохотнул рыжий, — учуял течную невесту и побежал жениться.
— Не, — дед помотал кудлатой головой, — во-первых, мой собак и сам сука, а во-вторых, бежать-то ему некуда: я был третьего дню в деревне, так его там не видели. Точно волк уволок.
— Миски-ложки разбирай, водку в кружки наливай! — на мотив пионерского сигнала к обеду пропел Витька, ставя на стол ещё кипящую кастрюлю.
Кузьмич сковырнул пробку, налил себе полный стакан и, не дожидаясь остальных, вылил его в глотку. Рыжий разлил другую по нашим кружкам и важно произнёс:
— Ну, как говорится, за знакомство и со свиданьицем.
Мы чокнулись, выпили и дружно принялись хлебать душистое обжигающее варево.
Несколько минут стояла тишина, нарушаемая только мерным постукиванием ложек о края мисок да сочным обсасыванием рыбных костей.
— И как тебе ушица? — Витька ткнул меня в бок, намекая, что пора приниматься за дело.
— Великолепная, в жизни ничего вкуснее не едал, — прошлёпал я распухшей губой.
— Это Льва Михалыча благодарить надо. Представляешь, прихожу на лёд, они уже часа три отсидели, а на двоих десяток окуньков. — Витька ударил ребром левой ладони по правой, отмеряя их размер, — Я сел неподалёку и тоже натягал штук пять. Уже темнеет, уходить пора, а у нас только на рыбный супчик набирается. И тут Лев Михалыч трёх щук подряд вытаскивает! Вот это везение, вот это фарт рыбацкий!
— Не везение, а точный расчёт, молодой человек, рас-чёт. — подчеркнул Лев Михайлович.
— Вы, что же, заклинание знаете типа «Ловись рыбка большая и маленькая»? — Витька явно подначивал рыжего, вызывая на откровенность. — Чего же тогда столько времени ждали?