Где-то сверху застучали каблуки, и скоро маленький, болезненно тощий конвоир в туго стянутой ремнем серой солдатской шинели повел меня на третий ярус — как оказалось, на очередной, куда более серьезный обыск. По крайней мере, на этот раз меня заставили раздеться догола, облапали в разных неприятных местах, долго исследовали подкладку и швы на основательно обваленной голубиным пометом одежде, удивлялись крою, фактуре ткани, подошвам ботинок Gastein, а особенно — обычным носкам. Не поленились вытащить из них и попробовать на зуб резиновую жилку. Только много позже я понял, что подобная конструкция если и известна, то лишь богатым буржуям,[15] простые же люди используют специальные носочные зажимы-подтяжки, либо высокие, стягивающиеся под коленом гольфы.
Напрасными оказались опасения футурошока при виде застежек-молний,[16] надзиратели оказались прекрасно знакомы с данным изобретением. Хотя это не помешало им вертеть рюкзачок из стороны в сторону совсем по-детски, как новую игрушку. Я страшно боялся, что отберут все, вплоть до стоптанных кроссовок, "отельного" спортивного костюма и грязных боксеров, однако необычный, явно заграничный гардероб озадачил, а возможно, напугал местную тюремную обслугу. Так что они довольствовались "подарком" в виде початой пачки одноразовых бритвенных станков, да тюбиком крема для бритья.
Спустя десяток минут дверь камеры, массивная, как у сейфа, почти бесшумно захлопнулась за моей спиной. Немедленно раздался тяжелый, ахающий стук защелки, а сразу за ним с хрустом два раза провернулся ключ.
"Как-то слишком выходит солидно для КПЗ", — подумал я, без сил падая на привинченную к стене железную раму с переплетенными железными же нитями-пружинами.
В моем персональном застенке мокро, темно и адски скучно. Четыре шага туда, четыре обратно, асфальтовый пол, забранное решеткой тусклое окно у потолка, под ним крохотный рукомойник очень странного устройства: для того, чтобы из крана потекла вода, надо левой рукой все время нажимать на длинный деревянный рычаг. В углу чудо цивилизации — чугунный унитаз не иначе как царских времен. Ни прогулок, ни газет, ничего, даже морды надзирателя не рассмотреть.
Единственная забава — стирать тряпкой струйки воды со стен и лужицы с полу, да читать выцарапанные на стенах не особенно утешительные надписи типа "кто может, сообщите на Ивановскую улицу, 24, доктор Алтуров расстрелян". Встречались и варианты посложнее, например, в красном углу химическим карандашом наивная и явно неумелая рука тщательно прорисовала образ-икону, а также оставила каллиграфическую (насколько это реально в данных обстоятельствах) надпись "раба Божья Екатерина думает о своих деточках, которые молятся за маму святому Угоднику Божьему. Январь 1925 года".
Кроме этого, интересны разве что календари на стенах, во множестве "расчерченные" предшественниками. Самый длинный тянется на одиннадцать месяцев, начат чем-то острым, так сделана примерно треть, затем идет простой, уже стершийся, и чуть позже химический карандаш. Самый короткий — всего двадцать дней. Поперек последних не закрытых клеток мало обнадеживающая приписка: "Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь".[17]
Паек не скуден, но растолстеть сложно. Около семи часов утра в окошечко двери просовывают небрежно отпластанный от чего-то очень большого кусок темного хлеба грамм на четыреста, по качеству отдаленно похожий на "фитнес" из будущего. В полдень полагается небольшая мисочка разваренной в отвратительную массу каши, обычно ячменной, но иногда выдают пшенку или даже гречу. Вечером, на ужин, тарелка жидкого как вода и гадкого до несъедобности типа-супа с волокнами капусты и опять каша.
Хорошо хоть зимняя одежда из синтетики влагу практически не набирает и греет неплохо. В этой малости странные порядки содержать арестантов "в чем и с чем пришел" сыграли мне на руку. А еще на пользу пошла самая обычная лень, из-за которой я не стал подниматься в номер отеля в 2014 году, чтобы выложить немногочисленные "гостиничные" шмотки перед прогулкой-игрой, а лишь зачекинился и забрал ключи от номера.
Самое удивительное и приятное: сохранились лекарства и презервативы — расстроенные моим непонятным шмотьем вертухаи просто не заметили их в скрытом кармашке. Собственно говоря, я про таблетки и сам забыл, чуть не год назад мать собрала скромный комплектик "от всего", когда меня понесло на пару недель попугать рыбок в Красном море. После чего он так и болтался в рюкзачке, благополучно перенеся, кроме Египта, несколько командировок в Москву и бессчетное количество студенческих пьянок по турбазам.
15
Резиновая нить для одежды (в том числе и носков) используется в одежде с начала 20-го века. Но только к 1925 году фирма Dunlop Rubber наладила массовое производство недорогой и устойчивой к кипячению "резинки" (сначала из натурального, а потом искусственного каучука).
16
"Непрерывная" застежка была запатентована еще в 1851 году, хотя более-менее современный вид приобрела к 1913. Американская армия заказала летние комбинезоны с молниями в 1917 году.
17
Согласно некоторым источникам, именно такую надпись оставил Н. Гумилёв на стене камеры № 77 на Шпалерной 24 августа 1921 года.