Квадратные деревья
— Да манал я твои задумки, Свинья! — вырвалось у меня в сердцах. Еще бы: благодаря Пашке мы были зажаты между двух горящих стен, а к нам неторопясь приближалась демоница. Я невольно засмотрелся на походку "от бедра", плавные движения хвоста, фигуру...
— Бежим! — Пашка схватил меня за рукав, и потащил дальше по переулку.
Рев, раздавшийся сзади, ударил по нервам, и я ускорился, сжигая выносливость.
Открыв дверь в квартиру, я буквально остолбенел. Посреди прихожей валялась пара женских ботинок, а из ванной доносились странные звуки. Я прислушался.
"Повернись. Не так. Воот, а теперь подними ногу, я там подлезу, — успокаивающе произносил женский голос, — ну вот, видишь почти не больно". Ответом были сдавленные стоны, хрипы и звяканье металла. Дверь была приоткрыта. Я, поставив рюкзак на пол подошел, и рывком распахнул ее.
В душевой кабинке, на крутящемся табурете, разместился Свин. Левую руку, почти по плечо укрытую гипсом, он положил на край раковины, а правую ногу в странной конструкции из спиц и колец выставил в проход. Кроме двух указанных предметов на Пашке были только трусы. Рядом с ним, держа в правой руке мочалку, а в левой лейку душа стояла женщина лет сорока в белом халате.
— Кхм кхм, — прервал Паша затянувшуюся паузу, — Бася, если тебе не трудно…
Я закрыл дверь, затем разулся, и, отшвырнув пинком ботинки прошел на кухню.
Меня успокаивают привычные действия. Закинув на огонь чайник, я достал из шкафчика сковородку, а из холодильника упаковку сосисок и яйца. Шум из ванной прекратился, и женщина прикатила из маленькой комнаты коляску. Первая волна раздражения уже ушла, и я неторопливо размышлял, что же мне поведает Пашка. Да с чего бы мне злится, я сам дал ему ключи и код доступа.
Хлопнула входная дверь, в коридоре раздалось пыхтение. На кухню вкатился Пашка. Нога его была закреплена в специальном подвесе, левая рука прибинтована к телу. Ни слова не говоря я помог ему въехать на кухню, подкатил к столу и принялся выкладывать яичницу на тарелку.
— Бася, — виновато начал Пашка, — Бась?
— Что? — не отвлекаясь от готовки отозвался я. Раздражение улеглось окончательно, и меня разбирала веселость. Судя по внешнему виду Пашки, история будет как минимум забавной. Сделав две кружки кофе, одну я поставил перед Свином, и приступил к еде.
— Бася, меня Нюта домой не пускает, и я вот… — Пашка скуксился и потянулся к кружке. Я молча ел. Свин с выражением скорби на лице пил кофе. Со стуком, как он любит, поставив кружку на стол, Пашка начал:
— Короче, когда ты уехал, я подхватил Маткаримовых и мы рванули на аэродром. Я подкинул им идею спрыгнуть не просто так, а с растяжкой. Ну, или как там называется та фигня на которой можно намалевать клановый значок. Потом, после прыжка мы рванули в Карманово, там, на кемпинге я забрался на машину, что бы снять всю компанию сверху, а водила газанул. Нога попала между прутьями багажника, ну и рукой приложился, — он даже почти натурально всхлипнул, — а потом в больнице мне сказали, что три месяца иммобилизации. Наложили, вот (Пашка попытался пошевелить ногой), ну я и сбежал."
Тут моё терпение закончилось, и я заржал.
— Пашка, блин, — просипел, задыхаясь, я — ты и с собственных похорон сбежишь.
— Дурак ты Бася. — Пашка опять скуксился, — Я тут целый план придумал, а ты своим ржачем все испортил. Ну что тебе стоило подыграть? Весь пафос момента, когда Клавдия катила меня по ЦРБ! Как я орал "на волю, в пампасы", как Нюта...
Он осекся, видимо что-то вспомнив, но меня было не остановить. Я смеялся.
Дальнейшее было вполне предсказуемо. Пашка подкупил медсестру, она вывезла его за территорию больницы, но Нюта отказалась забирать "хромого свинопотама". Тогда он попросил отвезти его в мою квартиру, благо я был в Казани. Уже отсюда он договорился об амбулаторном лечении, указав мой адрес.
— И вот еще, Бась, — Пашка взглянул на меня заискивающе, — я тебя хочу попросить, о том, что просят раз в жизни.
— Посидеть с тобой три месяца? — недоверчиво прищурился я, — Ты знаешь, что дружба для меня понятие круглосуточное, но надо что-то кушать и как-то зарабатывать.
— Ты вроде собирался увольняться, после отпуска.
Пашка преобразился, вместо непоседы-Свина в коляске сидел Павел Викентьевич Сальцев, в свои двадцать семь управлявший двумя фирмами.
— Так вот, я оформляю тебя в любую из своих помоек, на любую должность кроме руководящей, — увидев, что я хочу перебить, он вскинул здоровую руку, — зарплата, отчисления, все как у взрослых. После этого, поговорю с отцом, он устроит тебя на нормальную работу.