— Святой отец, вам ничего не кажется странным?
— Мне здесь все кажется странным. Но удиви меня, Монтесума.
— При такой графике, над домами должен быть дым от печей, а его тут нет.
— А что это значит? — наставительно подняв палец спросил Кабаний.
— А это значит, там есть экспа! — в тон ему ответил я.
Поселение встретило нас тишиной. Где то пару раз гавкнул пес, но как то неуверенно, с поскуливанием. Мы шли по середине дороги, в любой момент, ожидая нападения. Параллельно я читал пояснения к трем умениям, находившимся у меня на панели.
Мощный удар, Удар щитом и Глухая оборона. Если с двумя первыми было все понятно, разве что удар щитом с шансом один процент мог оглушить, откинуть или прервать заклинание противника, то Глухая оборона мне понравилась тем, что на пять секунд заставляла до трех противников атаковать меня, при этом снижая входящий урон на семьдесят процентов.
Справа от нас, в одном из домов скрипнула дверь. Я обернулся готовый выхватить меч, но в дверном проеме показался невысокий мужичок лет сорока, и замахал рукой, подзывая нас. Зеленого цвета надпись над его головой сообщила, что это Карл Блойг, сыровар.
— Быстрее сюда, она не может войти, — заговорил он, — если её не пригласить. Укройтесь у меня.
Мы с Кабаном кинулись к двери, но прямо перед нами вспыхнула земля.
— Какие гости, — пророкотал низкий хриплый голос, — Ковенант прислал экзорцистов. Как мило.
Я обернулся, и увидел демона, вернее демоницу. Угольно-черная кожа испещренная огненными прожилками. Огромные крылья, сложенные за спиной. "Элизавель" прочел я над головой демоницы красную надпись. Рядом с первой буквой имени находилась небольшая иконка с уровнем демона. Двадцать пятый. Против нас двоих, у каждого нулевой.
— Замечательно, — проворчал я, — Искусственный интеллект. С первых блин шагов погружение.
Демоница двинулась к нам.
На ваш меч наложено заклинание "Благословение" - увеличение урона по нежити и демонам. ВНИМАНИЕ: Не наносит прямого урона.
— Бася, я хилю, ты бей. — Паша отступил мне за спину. Я вытянул из за спины щит и меч. Глухая оборона, и первый же удар демоницы относит нас к стене как кегли. Немного дезориентированный падением я вскочил на ноги, и собирался кинуться в атаку, когда меня схватил Пашка.
— В дверь, Бася, ныряй в дверь! — зашипел он, и кинулся вдоль стены. Я последовал за ним. К счастью сыровар Блойг дверь не запер, и рывком проскочив в проём, мы упали прямо на хозяина.
Отпихнув меня и сыровара, Пашка вскочил и захлопнул дверь.
— Ну, отец, у тебя и собачка. Хорошо в дом не пускаешь. — Пашка уже оправился, и подняв хозяина обернулся ко мне, — Бася, а мы с тобой идиоты.
Он встал в горделивую позу, ожидая реакции, я пожал плечами.
— Это конечно, но что в этот раз?
— А мы группу собрали?
Ругнувшись, я нашел в интерфейсе соответствующую команду, в поле зрения слева появились индикаторы Пашки. Машинально отметил, что выносливость и жизнь постепенно начинают восстанавливаться. За это время сыровар пришел в себя, и ждал, когда на него обратят внимание.
— Ну, мил человек, рассказывай, — грозно произнес Кабаний, — почему у вас по улицам такое пугало бродит.
— Это месяц назад началось, — затараторил сыровар, — аккурат после ярмарки. Дочке нашего старшины ткачей подарили шкатулку. Сам не видел, но говорят простая шкатулка, скорее ящичек. И глянулась шкатулка нашей местной волшебнице, а дочка уперлась и ни в какую, "не отдам", говорит и всё тут. Ну и собрались как то на танцы, Герти смотрит, а магичка с её женихом тискается. Повыдирали они друг дружке волосы, а Имма и кинула в сердцах, что для дочки старостиной медведь женихом будет да волк шурином. Старота и заголосил, что прокляли его дочурку. Слово за слово дошел спор до города, и забрали волшебницу от нас, аккурат три недели назад на суд.
— Не томи, отец, — рявкнул Кабаний, — демоница откуда!
— Так бабка одна шепнула, что если шкатулку ту закопать в тайном месте, заговор с Герти спадет. Видимо сделали, как та шептунья сказала, а на следующий день пришла демоница.
— Убивать пробовали? — перебил я Блойга.
— Так и героев звали, и в Ковенант посылали, в ночь опять приходит, еще злее.
Сыровар опустил плечи, и сел на лавку.
— Торговлишка, какая и была, так вышла вся. Нечисть окаянная только кошек жалеет, а кто выйдет, тех в куски. Был, значит, Оттендроф, и тоже вышел, как и торговля, уезжать надо, да как уедешь, если такое на дворе бродит.