— Ты ещё смеешь мне что-то говорить про мою низость? Посмотри, что ты из этого устроил! Одна сплошная ненависть, ты даже не удосужился спросить у меня, что произошло, сам сделал выводы, сам в них поверил и сам сделал из меня виновную! — Кристина заметила перемену настроения в глазах Генри и почувствовало свою власть над ним, что придало ей дополнительных сил. Ей овладело желание унизить своего мужа, заставить чувствовать вину в полной мере, она начала ходить вокруг своего супруга, бросая колкие и презрительные реплики и взгляды в его сторону. До этого момента ей не доводилось испытывать такое внутреннее удовлетворение. — На, держи и вторую, продолжай дальше испепелять меня, раз тебе так угодно! — Она наигранно сняла серьгу с левого уха и бросила её оземь. — Теперь ты доволен? Доволен, чёрт возьми!? Забирай всё, раз только с этим ты смог показать меня своему окружению или, как ты возвышенно произносишь, «свету». — Кристина сорвала с запястья искусно выполненный браслет из платины, швырнула в дальний угол комнаты колье с бриллиантом, изготовленное в индивидуальном порядке выдающимся ювелиром.
До этой сцены у неё не было возможности высвободить всю внутреннюю неприязнь к Генри, теперь же ей овладел фанатизм, она хотела растоптать своего мужа, вытереть об него всю ту грязь, которая ежедневно накапливалась и наслаивалась на подошву обихода.
— Уйди прочь, выйди из этой комнаты, если у тебя осталась хоть капля уважения ко мне, ты мне сейчас противен, не могу на тебя смотреть! — после этих слов девушка устало махнула рукой и, разрыдавшись, упала на диван. Генри находился в ступоре, Кристина смогла заставить его поверить в то, насколько ошибся и какими будут последствия. Его потрясывало, плач супруги звучал пронзительным воем, затрудняющим дыхание. Но эти слёзы предназначались не для него…
«Как ты мог, ты же обещал, — сама себе говорила Кристина. — Неужели у тебя даже не было возможности, чтобы предупредить меня? Для кого вообще я надела это платье, туфли, аксессуары…». Ей овладело чувство беспросветного одиночества, покинутости и ненужности. Тот человек, которого она ждала и на которого возлагала свои надежды, сейчас находился неизвестно с где и с кем. Она сжимала в руках телефон, ей хотелось прямо сейчас же позвонить Питеру и узнать, что могло произойти и почему он так поступил, но в комнате находился её муж. «Должно же быть какое-то весомое объяснение всему этому, — пыталась оправдывать своего любовника Кристина. — А может с ним что-нибудь случилось, и он нуждается в помощи? — Начала волноваться девушка и тут же отогнала эти мысли. — Нет, тогда бы он не предупредил заранее Генри о своей невозможности прийти на рождественский вечер».
Один человек может стремиться к другому, другой же его может отрицать, убегать от него, использовать, манипулировать им и… любить. Мы не знаем, какой стороной повернётся к нам судьба, пусть даже и мы её творцы. Каким парадоксальным выступает перед нами этот мир со всеми своими загадками и тайнами. Даже хрупкий и маленький человек способен растоптать большую и сильную личность. Во всём этом кроется и недовольство жизнью, и наслаждение ею. Многообразие отношений между людьми подчёркивает неоднозначность действительности как таковой. Она существует, но уже за границами нашего разума и сердца, и ни один человек не способен её понять, и существуют лишь единицы, которые способны осознать этот факт.
Вся ярость, негодование и злость Генри улетучились в одну секунду. Грозная фигура огромной и властолюбивой крысы преобразилась в беззащитного и уязвимого крысёнка, с беспомощно прыгающим в разные стороны взглядом. Он преклоняющейся походкой направился к своей жене, попытался обнять её, но та резко отвергла его объятия.
— Кристина, моя дорогая, извини меня за то, что на секунду в тебе усомнился, — жалостливо пробормотал Генри. — Не волнуйся насчёт серьги, мы можем сейчас же отправиться в ювелирный магазин, и ты выберешь всё, чего только пожелаешь. — Девушка с отвращением посмотрела на своего супруга, отчего тот неуверенно попятился назад.