Взгляд сеньоры Посадор задержался на спутнице Герреро: сказанное можно было отнести только к ней. Затем они с Фрэнсисом стали пробираться сквозь толпу.
Герреро молча смотрел им вслед, потом вперил пристальный взгляд в меня и, уступая настойчивой просьбе своей спутницы, направился в бар.
Я допил вино и вошел в отель.
Черт возьми, что за человек была на самом деле Мария Посадор?
Я подошел к портье за ключом.
— Сеньор Хаклют! — окликнул меня посыльный. — Вас спрашивала какая-то сеньора.
«Не иначе как я начинаю пользоваться успехом у дам», — подумал я в надежде, что она уже ушла.
Но я ошибся. В холле меня ждала стройная седая женщина средних лет в очках с зеленой оправой. Золотой шариковой ручкой она небрежно помешивала лед в стакане. В кресле рядом развалился бритоголовый молодой человек с перебитой переносицей. Он рассеянно рисовал в блокноте какие-то абстрактные фигурки.
— Сеньор Хаклют, — произнес посыльный и удалился.
Дама с поспешностью отодвинула свой бокал, одарив меня восторженной улыбкой, и протянула мне руку.
— Сеньор Хаклют, — пролепетала она. — Я так рада, что нам все-таки удалось повидать вас. Присаживайтесь, пожалуйста. — Мой ассистент Риоко. Меня зовут Изабелла Кортес. Я — с телевидения.
Я присел. Риоко с шумом захлопнул блокнот и отложил в сторону карандаш.
— Надеюсь, — любезно сказал я, — вам не слишком долго пришлось меня ждать?
— Мы пришли минут десять назад, — она взмахнула холеной рукой, на которой блеснуло кольцо с крупным изумрудом. — У нас к вам большая просьба.
Я попытался всем своим видом изобразить, внимание.
— Я главный редактор программы «Актуальные события дня» на радио и на телевидении, — объяснила сеньора Кортес. — Ежедневно мы показываем передачу о жизни Вадоса, о приезжающих к нам интересных людях и, конечно, передаем выпуск последних известий. Сеньор Риоко подготовил для сегодняшнего вечера передачу о новых сооружениях, предусмотренных планом городской застройки. Мы весьма сожалеем, что не могли встретиться с вами раньше, но…
Она взглянула на своего спутника, который одернул пиджак и наклонился вперед.
— Можно было и самому додуматься, конечно, — сказал он не без фамильярности. — …Но на мысль эту натолкнул нас Энжерс из транспортного управления. Сегодня утром мы брали у него интервью, и он порекомендовал связаться с вами, потому что вы единственный, кто знает, как надо поступать. И мы кинулись на розыски. Решили — самое надежное раскинуть свои сети здесь и, как только вы появитесь, утащить вас в студию.
Мне показалось, что сеньор Риоко изучал английский не иначе как где-нибудь в окрестностях Луизианы, а потом приправил его трафаретным набором голливудских словечек.
Он взглянул на часы.
— Передача начинается через… через час с четвертью, в двадцать ноль пять. Не возражаете прокатиться с нами и сказать телезрителям пару слов?
— Мы так надеемся, что вы согласитесь, — заискивающе пролепетала сеньора Кортес.
— Не вижу причин для отказа. Дайте мне только время привести себя в порядок, и я к вашим услугам.
— Прекрасно! — воскликнул Риоко.
Он удовлетворенно откинулся в кресле, приготовившись к ожиданию.
Тщательно бреясь в номере, я все время думал о том, какие еще дела, о которых я и не подозревал, могли твориться за моей спиной и как могло произойти, что до недавнего времени я ничего не заметил. Неужели мое мнение настолько важно, что ко мне срочно примчались главный редактор и ответственный за передачу? Если Энжерс задумал подключить меня к телевизионной программе, то, вероятно, мысль эта осенила его не сегодня утром.
Но куда больше меня волновало, откуда сеньора Кортес могла знать, что я так рано появлюсь в гостинице. Ведь все предыдущие вечера я задерживался допоздна.
Счастливое ли это совпадение или хорошо поставленная информация?
Можно было, конечно, предположить, что и сеньора Кортес и я одновременно вошли в отель. Но логика подсказывала мне, что кто-то сообщил о времени моего прихода. Это означало, что слежка велась за мной с самого начала. А значит — мне не доверяли.
А может, наоборот, меня охраняли?
Я остановился, внезапно почувствовав, как холодок пробежал по спине. Впервые я отчетливо представил себе, что могу стать мишенью, поскольку вокруг проекта бушевали неподдельные страсти.
7
Здание центра теле- и радиовещания возвышалось над городом — оно было возведено на горе. В роскошном автомобиле мы поднимались вверх по дороге, минуя многочисленные повороты. За рулем сидела девушка в темно-зеленом костюме.