Кот восседал в своем любимом кресле, похожий на сытого тигра после удачной охоты. Его массивная фигура, облаченная в дорогой костюм-тройку, излучала спокойную силу. Лысина поблескивала в свете старинной люстры, а пальцы, унизанные перстнями, постукивали по столешнице.
— А, явился, — протянул он, выпуская кольцо сигарного дыма. — Как погулял, котик? Говорят, ты нашел себе... подружку?
Я плюхнулся в кресло напротив, чувствуя себя как нашкодивший кот на приеме у ветеринара.
— Новости в нашем районе распространяются быстрее, чем блохи в кошачьем приюте, — хмыкнул я. — Но вы же не для обсуждения моей личной жизни меня вызвали?
Кот усмехнулся, обнажив неожиданно острые зубы:
— Не только для этого. Есть дельце на Петроградской. Некий Витя Косой задолжал нам прилично. А еще, говорят, он балуется продажей паленых магических артефактов.
— И что, хотите, чтобы я напомнил ему о долге? — я потянулся, разминая плечи. — Может, отправить открытку? «Дорогой Витя, верни деньги, а то откусим голову. С любовью, Невские коты».
— Остроумно, — Кот достал из ящика стола конверт. — Но я предпочитаю более... прямолинейные методы. Найди его, объясни ситуацию. Если будет артачиться — устрой показательное выступление. Только, прошу, без этих твоих фокусов с развешиванием кишок на фонарях.
— Эй, это было всего один раз! — возмутился я. — И вообще, тот парень сам напросился. Кто ж знал, что у него аллергия на когти?
Петроградская сторона встретила меня промозглым ветром с Невы и редкими прохожими, спешащими укрыться от надвигающегося дождя. Старинные дома с лепниной и эркерами молчаливо взирали на улицы, хранящие множество темных секретов.
На углу Большого проспекта и Введенской, возле старого доходного дома с горгульями на фасаде, я заметил знакомый красный «Дукатти». Алина стояла, прислонившись к мотоциклу, словно сошедшая с обложки модного журнала для ведьм-байкерш. Кожаные штаны подчеркивали стройные ноги, короткая куртка открывала полоску гладкого живота. Рыжие волосы в свете фонарей казались языками пламени.
— Привет, пушистик, — она улыбнулась, и мое сердце опять замерло. — Решил поохотиться на моей территории?
— Твоей? — я приподнял бровь, вспоминая предупреждение Хмыря. — Не знал, что дочь Огненного Феликса считает эти трущобы своими.
Ее улыбка стала острее:
— О, так ты в курсе? И не боишься?
— Я кот, милая. У меня девять жизней.
Из темной арки вдруг вывалилась компания крепких ребят. Впереди шел сам Витя Косой — невысокий мужчина лет сорока с кривым шрамом через все лицо и действительно косящим левым глазом. Я его помнил из прошлой жизни. За ним следовали четверо громил с битами и кастетами.
— Ба, кого я вижу! — осклабился Витя. — Кошачий выкормыш и папина принцесска! Пацаны, похоже, сегодня будет весело!
Первый громила, лысый амбал в кожаной куртке, двинулся на меня с битой.
— Знаешь, что общего между битой и твоим черепом? — спросил я, уклоняясь от удара. — Сейчас оба треснут!
Трансформировав руку в когтистую лапу, я располосовал его горло. Кровь брызнула фонтаном, заливая асфальт.
— Упс, — притворно расстроился я, глядя, как он падает. — Кажется, я испортил твою куртку. И немного трахею.
Второй бандит, размахивая кастетом, попытался зайти сбоку:
— Ах ты, тварь...
— Не люблю, когда меня называют тварью, — я молниеносно обернулся леопардом и впился зубами ему в лицо. — Я же не называю тебя «безликой массой»? Хотя теперь это довольно точное описание.
Алина тем временем танцевала свой смертельный танец с третьим громилой. Её руки были окутаны алым пламенем, а глаза светились, как угли.
— Эй, красавчик, — промурлыкала она, уворачиваясь от удара. — Хочешь узнать, как пахнет жареное мясо?
Прежде чем бандит успел ответить, огненная волна охватила его с головы до ног. Его крики быстро стихли, оставив после себя лишь почерневший силуэт на асфальте.
— Немного передержала, — хихикнула Алина. — Мама всегда говорила, что я не умею готовить.
Витя Косой, видя, как его люди превращаются в корм для воронья и барбекю, достал пистолет. Последний его охранник трясущимися руками пытался зарядить обрез.
— Стоять! — взвизгнул Витя. — Или я...
Я метнулся к последнему охраннику, на лету превращаясь в леопарда. Парень успел выстрелить, но промахнулся. Я же не промахнулся, вцепившись ему в горло.