Но нет в аду божественности, нет её здесь, нет, и это чувство подверженности распыляется в пламени изгибающем душевные меры возносясь к небесам уже распущенными молекулами.
Антракт:
И случаем жизнь предстаёт, и в жизни случается всё,
Каждый оборот небылой формы, каждой изогнутостью,
Вы видели себя, вы видели весь мир, вообразимые края непреступные,
Упорядоченный реактивностью бедлам, буйствующая восприимчивость,
Чем не безумство, названное организованностью или конструкцией?
Тягота к надменности блещущего сообразительностью зверя,
Что за мир без поэзии, что за пластиковый треск вместо звона?
Меня словно нет, этот социум для меня непригоден, но вот он я, в паутине будущих пьес разыгрываю случай посреди эпохальной непогоды,
Так и должно быть, так уместно, всё прошлое, всё прошлое, но каждый миг являясь новью.
– Когда с первых слов становится ясным, что речь не содержит сути, в таком случае вывод, не то чтобы сам напрашивается, он даже не возникает. – Вновь раздался голос, прекраснее какого нет, и мой ошеломлённый ворох возносится наверх.
– Вот и она, её я искал, и здесь её встретил, она услышала мою мольбу, моя богиня, всевышнее снисхождение, вселенской щедрости чудо.
Вы только взгляните на сей прикованный к вечности взгляд, ранимый подобно плева, проплывающий словно белоснежные облака, незыблемо, нетронуто и нежно, обволакивая смежность меж мирами, меж бездыханным и задыхающимся в муках блаженствующих.
Апофеоз прострации в предвкушении экстаза, помятость не принявшего форму мира, он скрипит и покрыт весь дрожью в перемешанной с потом пыли, томятся вина непролитые, лишь с шероховатостью бумажной вписываются пятнами пронизывающими, без слов развеянных стихов, ласковым изяществом размазанных извилин.
Такова была сценическая картина!
…
В поисках сюжета сквозь эпохальное окно.
Некто на театральной сцене в круглом свету прожектора на фоне бардовых занавесей в шляпе прикрывающей тенью лицо, в чёрном смокинге, в белых туфлях и перчатках, с тростью имеющей прозрачный круглый наконечник, начинает повествование вопрошая о том, каков сюжет и где его сыскать.
Каков сюжет настигнуть долей пепла? Каков сюжет витает на кону? Никто не видит и никому не счесть, но все терзают жизненную сущность, все обуреваемые ею, несметно, неотлучно, с затеей или без, всё длится от и до, но то неведомо. Поведать взяться нужно и каждый миг берусь.
Кто вы? Где вы? Каково? Соизвольте. Иначе жилось ли, если мерой неотлучной не обрамляется поступь? Если утрата не жизнь, то что же? Вероятно избавление, но и это длительность, доколе не отпущено и зреет, что отпускать не хочется, да и не зачем, коль не сдерживается и вьётся закономерным прочерком по пустоши.
Как же? Да вот, берёшь слова и складываешь смыслы, конструктор символический, но весьма вариативный.
Но где сюжет? Сюжета всё равно не видно, зависли помыслы изыскивающие обрамление жизни пестрящею строкой. Посвящаю сие солнцу, вон той поточности, что буйствует и жжёт, и душу, и плоть, и буйство, и покой, и муки, и истому, жалит словно нож, но необъятно, словно небыль.
– Что преисполнено этой эпохой, чем воплощается форма её?
– Перманентностью, необратимостью и похотью, попеременно с приверженностью за одно.
– Революция, это предел выраженный в событиях, но далеко не всегда преодолевающий себя,
Соитие бремени и произвола, что порождает структуру новых времён,
Ни желание движет эпохой, ни идея, а ситуативная выгода сопрягаясь с плоскостями инициатив разных социальных сред, ибо то не мало, не много, возможность возыметь, а ни суетность рассеивающая свою форму,
Но как не крути, за горизонт не выскочишь, куда и как ни шагни, хоть сквозь толщу хронологическую, все события обрамляют порог и даже форму переступающей его стопы,
И есть ещё мысль, она слагает каждый подход, каждую видимость.
– Всё равно не вижу, что есть сим и каковые эскизы пронизывают меры воспринятые,
Выгорел дотла нерв любви, не будет больше такового,
Сфера поэтических изощрений и только,
Хоть вой, труби, горлань в пустоты вечные, слетают лишь стихи,
Сколько хочешь, почти что безупречные,
Наука от заката до зари, и всласть, и впору выведать,
Покуда не мерещится, а там глядишь и заискрит,
Несметный сменщик отовсюду, сущностью кинетической,
Эпизодически сменяя сюжет за сюжетом, кадр за кадром,
Восход закатом, закат восходом,
Отводя кульминации место, даже если не требуется, коль не зреет когнитивное,