– Недолго. Она слаба.
Многочисленные роды превратили Одэс Форсвордс в беспомощную женщину, которая едва ли могла подняться с кровати. Больше детей – больше связей, больше Форсвордсов, которые однажды смогут захватить власть в западных землях. Это все, что волновало главу семейства. Когда же супруга слегла после родовой горячки, Верлорд Форсвордс перевел свой взор на юных фавориток.
Синд смотрел на одержимость родителя с отвращением и в глубине души ждал, когда голодные птенцы, которых наплодил отец, разорвут его на части. Поддерживать деньгами такое гнездо долго он не сможет, а судя по обшарпанному фасаду главного здания, мрачные времена для благородного семейства уже настали.
– Оставь нас.
Тренг лишь хмыкнул и скрылся в коридоре.
– Синд? – Некогда красивые глаза подслеповато щурились, а бледные руки сминали покрывало.
– Да, мама. – Мужчина судорожно сглотнул и опустился на пол перед кроватью.
– Ну что ты, милый. Дай обниму.
Форсворду стоило больших усилий не расплакаться, как маленькому мальчишке, который уехал из дома много лет назад.
– Ты не писала, что все настолько плохо. – Он обвел глазами постель матери. – Отец пожалел денег для хорошего оборудования?
– Оно не нужно, Синд. Ты бывший некромант и прекрасно понимаешь, что смерть – это вопрос не «если», а «когда».
– Когда?
– Год, может, два. Этого достаточно, чтобы увидеть, как мои детки становятся счастливыми. Ты же счастлив с той девочкой. Натт Мёрке, да?
– Счастлив, – соврал мужчина, поглаживая свежий рубец на боку.
– Хорошо, это хорошо. – Одэс прикрыла глаза. – Я верила, что она простит. Все ошибаются. Святых в этом мире нет.
– Нет, мама. Святых нет, я проверял, – согласился Синд сквозь ком в горле.
Он не стал говорить, что любовь всей жизни отвергла его, пырнула кинжалом и скорее всего ненавидит еще сильнее, чем раньше.
Не рассказал, как оборвал связь с банши Мьюл и оставил ее в Скьерзилдене свыкаться с новой реальностью практически в одиночку.
Но самое главное, не предупредил, что этот визит домой станет последним.
Дверь едва не слетела с петель.
Верлорд в окружении пяти сероглазых юношей примерно одного возраста ворвался в комнату. Тренг опасливо поглядывал своим единокровным братьям через плечо. Воздух трещал от еле сдерживаемой силы стихийников-бастардов.
– А ты времени не теряешь. Почти армию наплодил себе, – едко заметил Синд, поглаживая лямки чехла.
– Вер? Что здесь происходит? Зачем ты привел их сюда? – Одэс схватилась за горло.
– Знаешь, зачем приехал твой сын?
– Наш сын!
– А вот в этом я не уверен, – с ненавистью оскалился отец семейства.
– Господин Форсвордс, – Синд выдавил из себя улыбку, – предлагаю перенести разговор в гостиную и не тревожить вашу супругу.
– Ну уж нет! Пусть знает, зачем ты здесь на самом деле, сынок, – последнее слово Верлорд почти выплюнул в лицо инквизитору.
– Милый, о чем он говорит? – Мать повернулась Синду.
– У меня письмо из Скьерзилдена на имя Энглер. Я забираю ее. – Он выждал недолгую паузу. – Сегодня.
– Нет, – взвизгнула Одэс, и ее лицо внезапно преобразилось. С него мгновенно сошла нежность. – Я знала! Знала, что ты чудовище, еще в утробе, когда ты убил своего брата. Пожрал, уничтожил. Ты зло. Мерзкий выродок. Надо было придушить тебя еще в колыбели! Тогда ты бы не забрал мою Энглер!
Слова ранили больнее кинжала Мёрке. А ведь он почти поверил. Поверил этой женщине, которую привык называть мамой в письмах и своих мечтах.
– Братоубийца! Некромант! Насильник! Седой демон!
Одэс каталась по подушке и выла зверем.
– Моя Энге… Верлорд, убей его. Я не смогла, сделай это!
– Не советую, папа, – вкрадчиво сказал Синд, поправляя Брайтера на плече. – Любое неловкое действие в мой адрес может быть расценено мной как покушение на инквизицию. Хелиге йерн с одинаковым удовольствием жрет души и бастардов, и благородных.
Сероглазые юноши неуверенно переглянулись, и напряжение в комнате заметно спало. Птенчики не собирались подставляться ради старого петуха.
– Я рад, что мы поняли друг друга. В какой стороне комната Энглер?
– Синд? О боги, ты правда Синд! – Высокая сероглазая девушка рванула к двери и повисла на шее брата. – Прости меня. Прости, если сможешь. Настроила их всех против тебя. Твое лицо, волосы…
– Семья с давних пор настроена против меня. Ты не виновата, сестренка!
Она закрыла глаза и разревелась.
Форсворд прижал ее крепче и погладил по каштановым волосам. Пусть плачет. Хорошо. Все подумают, что она убита горем. Так даже натуральнее.