Рита не видела, к кому обращался этот человек, судя по голосу, молодой мужчина, но услышала стремительно удаляющийся топот ног. Она попыталась рассмотреть и возможно, узнать склонившегося к ней, но безуспешно, было еще недостаточно светло. Тут неожиданно его прохладная рука легла Ритке на лоб, откинув не без нежности назад ее волосы, она дернулась, но незнакомец успокоил ее, слегка погладив по голове. Тогда Ритка непроизвольно прижалась щекой к его руке, на большую благодарность у нее просто не было сил.
– Вот и умница, вот и молодец. Все будет хорошо. Сейчас придет Ян, и все будет совсем хорошо. Ты уж немножко потерпи, – он, казалось, обращался не к Рите, а говорил куда-то в пустоту, и эта отстраненность его речи успокоила ее совершенно.
Ритка почувствовала, что вот теперь она по-настоящему засыпает, страха больше не осталось в ней, была только усталая опустошенность. Из дверей снова донесся шум и голоса, взволнованные, но тихие. Кто-то подошел к ней крупным, тяжелым шагом, шаги остальных словно рассеялись вокруг мелкой дробью. На секунду в сарае наступило полное молчание.
– Оставьте ее, слишком поздно, – огромная темная фигура нависла над Риткой, и твердые холодные пальцы попробовали пульс на ее израненной, измазанной засохшей кровью шее, – ее надо перенести в дом и побыстрее, – категорически жестко приказал незнакомый голос.
– Но, Ян, мы же никого из них не собирались оставлять, – прозвучал чей-то агрессивно-опасливый ответ.
– Мы не убиваем своих, ты знаешь правило не хуже меня. Делаете, что я сказал, – потом, более не добавив ни слова темная фигура – Ян, отвернулся и не глядя уже на Риту вышел из сарая прочь.
И тотчас ее подхватили, понесли прочь, достаточно бережно и осторожно, чтобы она поняла – жертвоприношение откладывается или вовсе отменяется по неясной пока причине, что никто не собирается в настоящий момент лишать ее жизни, а наоборот – ее уносят, чтобы помочь. Прохладный и свежий воздух сада взбодрил и освежил ее, и Ритка, наконец, смогла прочувствовать то, насколько ей на самом деле плохо. Тело ее ныло и болело, горячка выламывала суставы, ее одновременно и невыносимо тошнило и мучительно хотелось пить, страшно саднили десны, и язык, казалось, распух до невообразимых размеров. Ритку внесли в тот самый холл с изумрудно-зеленым полом, и аккуратно и молча положили на один из диванов. « На пол не кладут ковров, чтобы легче было смыть кровь», – некстати подумалось Рите, но ее вялый мозг уже никак не отреагировал на страшную догадку.
Человек, утешавший ее в сарае, присел возле нее, остальные куда-то разбежались. Он улыбнулся Рите и сказал, что надо еще совсем чуть-чуть потерпеть, что сейчас ей принесут лекарство, и она спокойно заснет, а когда проснется, боли уже не будет и она поправится. И Рита поверила ему, и Рита вдруг узнала его. Это был водитель машины, который вез их от гостиницы до самого этого дома. Но она уже ничему не удивлялась, ей даже показалось, что все в этом городе связаны с ней и с ее судьбой, и случайностей здесь просто не бывает. И тогда она спросила:
– Как вас зовут?
– Михаил… Миша, – ответил он, и вроде бы обрадовался, что девушка, наконец, заговорила, – Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, плохо, – честно призналась Рита, – вы мне поможете?
– Конечно, помогу, ведь вы теперь с нами.
– В каком смысле: я с вами? – удивилась Ритка, и попыталась слегка подняться.
– Лежите, лежите, Вам сейчас нельзя двигаться, – забеспокоился Миша, – и разговаривать тоже не надо. Вам потом все объяснят. И не бойтесь, никто Вас не обидит, даю слово!
Миша протянул руку над Ритиной головой, и кто-то подошедший сзади дивана сунул ему чуть дымящуюся кружку. Потом Миша приподнял Рите голову и поднес неприятно и душно пахнущее питье к самым ее губам:
– Это нужно непременно выпить. Все до дна. Если вы хотите побыстрее выздороветь, – и, сказав так, он начал потихоньку, помалу поить ее из кружки.
К тому времени, когда Рита выпила все до последней капли, ее уже неудержимо тянуло в сон. Боль как будто понемногу отступила, оставив место томной расслабленности. И перед тем, как окончательно и блаженно отключиться, она через силу растянула рот в некое подобие улыбки, в благодарность Мише за его хлопоты. Он понял это, и кивнул в ответ. И последнее, что она услышала сквозь пеленавшую ее темноту, было:
– С днем рождения, тебя, сестра!
ГЛАВА 2. УЧЕНИК
И настал день. Солнце упрямо пробивалось сквозь единственную, узкую щель плотно задернутых, вытканных замысловатым узором занавесок. Снаружи доносились разбудившие ее звуки популярной молодежной песни, смешивавшиеся с голосом диктора, читавшего новости. Рита Астахова открыла глаза и, увидев себя в незнакомой комнате, рывком села в кровати. На ней была чужая, не по росту, летняя пижама, рука ее на сгибе локтя заклеена пластырем, от которого тянулась тонкая пластиковая трубочка капельницы. Кроме Риты в комнате никого не было. Она посидела немного, бессмысленно глядя перед собой, но внезапно накатившая дурнота вынудила ее снова лечь. Сколько времени она уже лежит больная в этой чужой постели, Рита точно не знала, вернее не помнила. В комнате то было совершенно темно, то, изредка, ей казался вокруг полусумеречный свет. Рита была больна, она совершенно в этом уверенна, и она помнит, хотя и очень смутно, возле себя дружеские лица и руки, помогавшие ей. Рите и сейчас еще было нехорошо, зато, слава богу, она полностью пришла в себя. Полежав еще немного, она ощутила естественную потребность организма в совершении кое-каких своих нужд, но встать сама не решилась. Тогда Рита позвала наудачу: «Эй!», ни к кому конкретно не обращаясь. Крик ее получился тихим и жалким, в горле от усилия неприятно запершило. Однако, как ни странно, она была услышана. Где-то за дверью засеменили торопливые шажки, и через пару мгновений в комнату проскользнула едва слышно, длинноволосая девушка. Ритка уже видела ее раньше: она была в ту роковую ночь со своим парнем Стасиком в этом доме, и, кажется, именно ее лицо Рита видела склоненным в кровавом оскале над несчастной Катькой. Но сейчас девушка выглядела абсолютно нормальной, только сильно обеспокоенной. Однако, увидев лежащую с открытыми глазами Риту, она вроде бы обрадовалась, по крайней мере, она заулыбалась, но тут же замахала на Ритку руками: