Из багажа при бежевом пассажире были лишь перекинутый через плечо новенький портплед, да небольшого формата черный портфельчик, с матовой, стальной застежкой. Выходило – только ручная кладь. Что девушки и зафиксировали в билете. Пассажир проследовал в комнату отдыха, заказав подать себе кофе и, за дополнительную плату, хорошего коньяку.
– Ну почему, как милый парень, так непременно голубой! – вздохнула одна из девушек-регистраторш.
– И с чего ты взяла? По-моему, так обычный натурал и даже бабник. Вон какой накачаный и здоровяк, – ответила ей другая, та, что переживала по поводу испачканного носа.
– Подумаешь! Это ничего не значит. У меня на "них" нюх. Несколько раз уже так обломалась, – вздохнула всезнающая товарка, – что можешь мне поверить. Да ты вспомни, как он разговаривал: душевно, будто мы ему подружки. Не-ет, настоящие мужики, те бы рисоваться стали, пусть и просто так. Жаль, по всему видать, классный парнишка, и невредный.
Невредный пассажир на этот момент сидел уже в отдельной комнате отдыха, в гордом одиночестве пил кофе с армянским, терпимого качества, коньяком и смотрел по старомодному телевизору местный кабельный канал, передававший рекламную чушь о свежеизобретенной супердиете. Другого ничего более из ящика выкрутить не представлялось возможным из-за отсутствия дистанционного пульта управления и неисправности стационарного. Но Макс Бусыгин, опознанный ушлой регистраторшей, имевшей глаз-алмаз, как "голубой" клиент, по этому поводу не переживал. Миссия, с которой два дня назад он отправился к берегам Черного моря, успешно была им завершена, и оставалась только легкая самолетная прогулка обратно в столицу со всеми удобствами, какие только мог предоставить ему первый класс на российских внутренних авиалиниях. Товар, ради которого, собственно, и было предпринято путешествие, уютно лежал, упакованный равномерно внутри портпледа, и о своем присутствии молчал по-партизански, не выдавая его и намеком. Да и кто бы заподозрил в таком неблаговидном и уголовно наказуемом проступке, каким является контрабанда наркотиков в особо крупных размерах, молодого, лощенного денди, со спортивной фигурой и стильной стрижкой, благоухающего изысканными туалетными водами. Зачем симпатичному и успешному на вид бизнесмену, какого старательно изображал Макс, одетому от Бриони и Армани, путешествующему по бумажно-портфельным делам, связанных, наверняка, с высокоумными инвестициями и кредитами, марать руки о грязное правонарушение последнего разбора? Правильно, незачем. И потому такая дикая мысль никому из должностных лиц, обслуживавших адлерский аэропорт, не приблудилась, даже и случайно, в их ответственные головы. Конечно, были в Большом Сочи люди, которые отлично знали, как и с чем летит модный столичный человек, чей тягчайший порок, по мнению наблюдательной регистраторши, состоял всего-навсего в нетрадиционной половой ориентации. Знали, как не знать. И приложили руку к его успешному путешествию. Но скорее откусили бы себе язык, чем выдали стражам порядка заезжего эмиссара. Кто такой Ян Владиславович Балашинский в Сочи помнили крепко, так же как и достаточную длину его безжалостных рук.
Как и положено было расписанием, старенький, видавший виды лайнер ровно через два часа зашел на посадку в аэропорту "Внуково". В Москве сияло солнце ничуть не менее яркое, чем то, что вставало над южными морскими берегами, разве что воздух все же был прохладнее. По возвращению никаких проволочек не ожидалось. Макс прошел бы через обычные ворота прилета в общей массе пассажиров, не привлекая внимания, к стоянке автомобилей, где его в "навигаторе" поджидал бы Сашок. И оба отбыли бы в Большой дом без шума, пыли и ненужной суеты. Охрана Максу, смешно говорить, не требовалась вовсе никакая, а повторение истории с перестрелкой невозможно было бы в людном аэропорту… Если бы да кабы.
Рейс из Махачкалы, задержанный на родине по неизвестным и несущественным причинам на три часа, сел за сорок минут до прибытия Максова самолета. Но этих минут таможенно-милицейскому патрулю, действовавшему по разработанной наводке, вполне хватило, чтобы задержать и арестовать двух весьма агрессивных аварцев с грузом нелегального опия. Акт изъятия составили на месте, патрульных с собаками, натасканными на обнаружение наркотиков отпустили, и те, дожидаясь команды занятого начальства толклись у выхода, курили, травили байки, пугая приезжий люд угрюмо рычащими псами.