– Лера, детка, я тебя очень прошу, налей своему мужу выпить, пусть успокоится. И усади его, ради бога; у меня уже голова кружится от его хождений. – Ян, дождавшись, пока Лера, взяв "апостола" под руки, отвела охающего и стенающего супруга к бару, обратился, наконец, к семье с чем-то, похожим на правительственное заявление, переданное Левитаном советскому народу в полдень 22 июня известного года: – Дорогие мои, давайте не будем заранее хоронить ни нашего брата, ни наше нынешнее существование, ни наше будущее. Если в данный момент выход и не найден, то это не означает, что его не существует, согласитесь? Значит, будем думать и думать быстро. И заняться мыслительным процессом я рекомендую решительно всем, без исключения. Это не частное дело, касающееся только лишь Боевой группы, а наша общая беда. Пока же разойдемся, уже довольно поздно и дальше перетирать воду в ступе нет никакой нужды. Ирену я попрошу пока остаться в доме. Завтра с утра группе и всем желающим собраться в моем кабинете. Это все.
Ян вышел в полном молчании, за ним сразу поднялась Машенька. После, так же без лишних слов, стало расходиться на ночлег и остальное семейство. В гостиной задержались только мадам и сумрачный "архангел" со своей Ритой.
– Миша, неужели все настолько серьезно? Я приехала последней и, может, что-то упустила… Я не собираюсь играть в игры, слишком уж ситуация тревожна, поверь мне. Обещаю, что не буду искать с тобой ссоры, по крайней мере, до тех пор, пока все не кончится и Макс не будет сидеть здесь с нами за столом. – Ирена не врала. И ей и семье было нынче не до старых счетов и обид.
– Серьезно! Серьезно, милая моя, не то слово. Я бы выразился определеннее – все катастрофично!
– Но у тебя же связи! Я не говорю уж о самом Яне, но ты же можешь почти невозможное. Почему же ничего нельзя сделать? Если надо, Миша, ты только скажи, я кого-нибудь соблазню или…
– Ирка, да как ты можешь так думать! Мишечка уже третьи сутки бьется как рыба об лед. Чего только не делал, к кому только не обращался! Кучу денег извели, а толку чуть, – возмутилась Рита, вступившись за мужа.
– Рита, погоди. Иринка не то имела в виду, – мягко осадил жену «архангел», а сам невольно отметил про себя: "Вот она уже и Иринка, видно, правду говорят, что общие несчастья сближают, а завтра, глядишь, опять вцепимся друг дружке в глотку. А-а, лишь бы Макса вытащить." Потом уже, когда Рита, надувшись, замолчала, обратился к мадам: – Понимаешь, с самим Максом вопрос принципиально решен. Никто дела до суда доводить не будет. Замотают на следственном этапе бумаги и выпустят чистеньким за недостаточностью улик. Белым и пушистым.
– Так в чем же тогда проблема, я что-то не понимаю?
– Проблема, Ирочка, во времени. Раньше, чем через два месяца дела не закроют. У них своя процедура. И это, заметь, самый короткий срок и то лично для хозяина. А никаких двух месяцев у нас и в помине нет. Самое большее, три недели. Да и то я не уверен, что Максим столько-то продержится. Когда он в последний раз получал "допинг"? Вот-вот, больше десяти дней прошло…
– Так вытащи его под залог, в самом-то деле! Под подписку или еще как-нибудь! Ну, не мне тебя учить, – перебивая "архангела", выкрикнула Ирена, но тут же и замолкла, неожиданно остановленная выражением Мишиного лица, беспомощным и отчаянным.
– Пробовал… Ты даже не предполагаешь, сколько давал и что обещал. А получил кучу недоумений и подозрений, если не сказать хуже. Ян велел прекратить и не светиться больше.
– Как это? Ян приказал бросить..? – у Ирены язык не повернулся продолжить и развить крамольную мысль далее.
– Господи! Что ты мелешь! Не впадай в мои же заблуждения. Ну не могу я объяснить человеку, пусть ответственному, но всего лишь просто человеку, если так понятнее, суть нашей проблемы! А с точки зрения тех, кому мы платим за Максима, они сделали все и даже больше. И никто уже не понимает, чего мы, собственно, хотим. Дело это грязное и мутное, да еще на нем столкнулись лбами два ведомства, и отступить они хотят, непременно сохранив лицо, тут уж не в деньгах дело. Хотя и те, и другие берут много и охотно. Потому спускают на тормозах. Дескать, парень ваш выйдет целый и невредимый, но через некоторое время. Уговорили, что не более, чем через два месяца. О иных сроках и слышать не желают.
– Но ведь Макс ждет в тюрьме, а не на даче у двоюродной бабушки! – возразила мадам.
– А они на это совершенно справедливо замечают, что парнишка наш устроен по высшему разряду. Камера двухместная, могли и одиночку, но Максу так веселей. Там у него и мини-холодильник, и телик с видиком и ни в чем никакого отказа, и сосед – порядочный человек, чиновник из Минатомэнерго, сидит за взятку. Вернее, будет сидеть до тех пор, пока у Макса от жажды кровавые круги в глазах не пойдут. И потом, Макс для них – деловой, матерый порученец, особо ценный, раз такие люди о нем хлопочут, а стало быть, не кисейная барышня и не расклеится от того, что погостит в казенном доме смешно сказать сколько.