Он начал расстегивать пуговицы на ее рубашке и смутился. Может, удастся обойтись без раздевания? Прощупываются четыре сломанных ребра, однако они не могли вызвать смерть. Нет, без осмотра не обойтись. По закону он обязан четко установить причину. Глупость, если вдуматься. Она погибла в аварии, никаких подозрительных обстоятельств. Зачем расковыривать несчастное тело?
Доктор стянул с трупа рубашку. Вся грудь в страшных синяках — наверное, от сильного удара о металлическую стойку. Санчес уже не сомневался — смерть наступила от внутреннего кровотечения. Легкие наполнились кровью, и смерть наступила через несколько минут.
Доктор, не задавая себе лишних вопросов, заполнил необходимые формы.
— Она умерла мгновенно, — сообщил он Лео. — Без мучений.
Это неправда — но зачем молодому парню лишние страдания? К чему ему знать, что если бы «скорая помощь» с надлежащим оборудованием подъехала быстро, то ее, пожалуй, еще можно было спасти? А умерла она, скорее всего, в муках.
К трем часам на свидетельство о смерти поставлена печать, тело погружено в прибывший из Кито санитарный транспорт. Доктор провернул все очень быстро. Обычная процедура заняла бы несколько дней.
За ночь колено у Лео сильно распухло, и он мог теперь передвигаться только с палкой. Шок отступал, зато боль усиливалась.
Лео обнял пожилого врача:
— Никогда не забуду, что вы для меня сделали. И поблагодарите от моего имени Хосе.
— Хосе?
— Санитара… который занимался мной в лечебнице.
— Но у нас нет никакого Хосе.
— Тогда… кто же это был?
Доктор только пожал плечами.
Селеста ждала его в машине. Лео занял место рядом с носилками, на которых лежит прикрытое простыней тело Элени, и они тронулись в путь. В Кито ведет только одна дорога, мимо места аварии.
Неужели исковерканный автобус так и стоит там в луже ее крови?
Но места, которые они проезжали, Лео были незнакомы. Они свернули за очередной поворот, и тут впереди выросла громада Котопакси.
В голове у Лео словно что-то щелкнуло.
Да вот же он — подъем на бровку небольшого холма! В тот день на вершине его еще лежало облако, и их автобус въехал в густую молочно-белую мглу. В нескольких метрах ничего не было видно. Но туман вдруг рассеялся, и заснеженный пик засверкал во всей своей красе и мощи.
Сидящий рядом человек спросил:
— И вы собираетесь одолеть это чудище? Чокнутые гринго!
— Собираемся, — подтвердил Лео, чувствуя, как вся его самоуверенность потихоньку улетучивается.
Такая громадина. И как ему только в голову взбрело отправиться покорять именно эту вершину? А если он сорвется и упадет? Или провалится в ледяную расселину и замерзнет до смерти? Или начнется метель? И ради чего все это? Хвастаться потом в баре своими достижениями?
Лео обхватил голову руками. Наверное, у смерти в тот день был выбор: парень в горах либо девушка на дороге. Может, Элени пожертвовала собой ради него.
И что его понесло в эти горы? Теперь он знает: через несколько минут им надо было выходить. И он вспомнил, где они сидели, — в первом ряду, он сразу за водителем, рюкзак лежал рядом с ним, а она — прямо перед металлической штангой, за которую держатся пассажиры. Его спасло водительское кресло, он только коленом налетел на торчащий из рюкзака ледоруб, а Элени со всего маху ударило о стойку. Если бы они сели на другие места, Элени была бы сейчас жива. Простое стечение обстоятельств.
Опять на память опускается мгла и скрывает черный ящик. Вспоминается только разговор с инженером из Огайо. Они познакомились в Ибарре в гостинице, и Лео рассказал ему про оползень, перекрывший дорогу.
— Всегда садитесь в средней части автобуса, — посоветовал инженер. — В девяноста процентах аварий страдают те, кто оказался впереди или в хвосте.
И они добросовестно следовали его совету — пробирались поближе к середине. А вот второго апреля почему-то уселись впереди.
Почему?
Санитарная машина ехала вдоль Котопакси. Никаких следов разбитого автобуса. Хозяин, наверное, убрал его с дороги, отбуксировал в гараж, отремонтировал. Вполне вероятно, автобус уже в рейсе.
Всякий раз, когда навстречу попадался грузовик, Лео пробирала дрожь.
К моргу в Кито — новенькому белому зданию без окон — они подъехали в сумерках. Здесь вам не Латакунга: все чистое, блестящее и прозаичное, без малейшего налета мистики. Правда, смерть страшна сама по себе, независимо от окружения. Пока Элени выгружают, Лео и Селесте устраивают экскурсию, словно любопытным зевакам. Их приглашают в облицованный белым кафелем зал, где все стены от пола до потолка заняты огромными металлическими выдвижными ящиками.