— Это тебе за то, что раньше не позвонил.
В прихожей штабель коробок, к ним, похоже, никто не прикасался. Лео невольно вздрагивает. В этих коробках — вся их с Элени жизнь. Маленькие подарки, письма, одежда, фотографии и книги — все, что накопилось за три года. Сама мысль, что придется во всем этом копаться, кажется Лео невыносимой. В Эквадоре он с трудом мог смотреть на одежду Элени. Но вместе с тем ему ужасно хочется перечитать ее письма, перебрать фотографии, просеять, прочувствовать заново сладкие минуты, — так ребенок, прыгая с камня на камень, вновь и вновь пересекает ручей.
Лео заглянул в свою старую спальню. Ханна передвинула кровать, которая стояла точно в центре, ближе к окну. Вернуться сюда, как предлагает Ханна? Одному, без Элени? Невозможно. На полу новый ковер, на бездействующем камине — набор буддистских статуэток и головок. Дверь большого белого гардероба распахнута. Лео видит обнаженную Элени, плавную линию ее спины, перетекающую от хрупких плеч к совершенным округлостям ягодиц. Она не была ни худой, ни толстой и мало в чем уступала ботичеллевской Венере. Элени в раздумьях, что бы надеть… Почему именно этот пустяковый кадр врезался в память, непонятно. Лео хочет, чтобы Элени повернулась к нему лицом и улыбнулась… Не получается.
В кухне Лео с удивлением обнаружил незнакомца, темноволосого, красивого, лет двадцати пяти.
— Лео, это Роберто Панконези, — представила Ханна. — Правда, чудесная фамилия? Пан-ко-не-зи — ну просто экзотический итальянский десерт. Он мой новый сосед.
Лео протянул руку, Роберто тепло пожал ее:
— Очень приятно. — Акцента в словах Роберто почти не слышно.
— Лео пишет диссертацию по муравьям.
— Правда? — вздернул бровь Роберто.
— Ну да. Сидит себе день-деньской и пялится в микроскоп на то, как муравьи сношаются. Занятие для извращенца. Не так, что ли, Лео?
— Я наблюдаю за их поведением как таковым, не только за копуляцией, — пояснил Лео.
— Ага, умное название для всем известного акта. А вот Роберто читает лекции по философским основам физики. Жуткая, между прочим, хреновина. Так что вы сойдетесь.
— Она только и делает, что дразнит меня, — пожаловался Роберто.
— Это я-то? Ну извини. Сейчас скажу про тебя что-нибудь лестное. Роберто — гений. Самый молодой преподаватель на факультете. Студенты его обожают, народу на его лекциях — битком, приходят даже люди, которым физика вообще до лампочки. И это не потому, что он такой красавчик, — хотя это тоже играет свою роль. Просто он излагает кое-какие безумные теории, прямо из ряда вон. Ну как, хорошо я тебя расхвалила?
— Так себе, но спасибо за старание, — улыбнулся Роберто.
— Очень привлекательный портрет, — вымучил ответную улыбку Лео. Говорить с чужим человеком ему не хотелось.
В кухне ничего не изменилось, по-прежнему добрую ее часть занимал шкаф, забитый разномастными кастрюльками и тарелками, среди которых не найдешь двух одинаковых, — наследие хозяйки и длинной череды жильцов. Маленький балкон выходит во внутренний дворик, круглый сосновый стол под лиловым потолком уставлен салатами.
Ханна изо всех сил бодрится, носится по кухне, делится с Лео свежими сплетнями. У других настроение куда мрачнее.
Разговор, понятное дело, свернул на то, что произошло в Эквадоре. Лео изложил события, ни словом не упомянув о том, почему они с Элени сели на передних сиденьях. Эта подробность выпала.
Когда подошло время десерта, стало веселее. Напряжение, как всегда, сняла Ханна.
— Решила сбить шоколадный мусс, — живо рассказывала она. — Даже рука заболела. Ну, думаю, будет с него, в холодильнике дойдет. А он возьми и выпади в осадок. Вот, полюбуйтесь. Какашка какашкой. Кому положить немножко экскрементов?
Компания перебралась в гостиную, расселась по диванам. Разговор угас: кровь прилила к желудкам, а не к мозгам. Организмы честно пытались переварить проглоченный шоколад. В животах урчит — у организмов ничего не получается.
Лео немного подташнивало.
— Вызови «скорую», — простонала Карен. — Помру ведь прямо здесь.
— А не надо корчить из себя вежливую. Никто тебя есть не заставлял, — фыркнула Ханна.
— У меня руки-ноги отнялись, с места не сдвинуться! — Это уже Стейси.
— Вообще-то, Стейси, ты очень быстро движешься в пространстве, хотя сама того не сознаешь, — впервые подал голос Роберто.
Все недоуменно уставились на него.