Такого резкого и смелого вступления Лео не доводилось слышать. Роберто как бы бросал слушателям вызов, шел ва-банк. Живой интерес это, конечно, пробуждало. Только удастся ли Роберто удержаться на заявленной высоте?
— С тех пор как Ньютон всласть наигрался со своими шариками (аудитория откликнулась довольным смехом), ученые стремятся занимать положение объективных наблюдателей. Ньютон считал, что при столкновении шариков можно четко рассчитать каждую воздействующую на них силу и предсказать результат. От природы он не ждал никаких сюрпризов, Вселенная работала четко, как машина, состоящая из многих миллионов отдельных частей, взаимодействующих друг с другом, и поведение каждой из них было предсказуемо. Ньютоновская механика не таит в себе скрытых опасностей, в ней все определено раз и навсегда.
Но великий Исаак ошибался. Последние научные открытия со всей очевидностью доказали: на квантовом уровне все тончайшим образом взаимосвязано. Даже сам ученый является составной частью своего эксперимента, ведь от его решений зависит результат. Мы теперь можем научно доказать то, о чем интуитивно догадывались основатели крупнейших мировых религий, — мы живем в единой, холистической Вселенной.
Однако представления Ньютона и Декарта оказались живучи. Мы по-прежнему рассматриваем мир как нечто отдельное от нас самих, будто не являемся его частью. Холизм как философия целостности пустил только свои первые корни. Но без него вы в философии физики не сдвинетесь с места. Более того. Воспринять холизм как концептуальную теорию недостаточно. Вам предстоит сжиться с холизмом, прочувствовать самую его суть…
Приметив Лео в последнем ряду, Роберто внезапно прервался.
— А, Лео, привет.
Лео покраснел.
— Леди и джентльмены, позвольте представить вам Лео Дикина.
Под взглядом двухсот пар глаз уже не сбежишь.
— Лео работает над диссертацией о поведении муравьев. Наверное, его опыт окажется в чем-то полезен для нас.
Лео внутренне весь сжался. Говорить об Элени на публике? Проще провалиться сквозь землю.
А Роберто, словно ведущий ток-шоу, уже направлялся к нему.
— Скажи, Лео, ты вот длительное время наблюдаешь за муравьями. Вопрос мой очень прост. Ты сам муравей?
Лео с облегчением улыбнулся.
— Нет.
— Значит, с муравьями, которых ты изучаешь, у тебя мало общего? Ты сам по себе?
— Ну да.
— А откуда ты это взял? Каковы различия между тобой и муравьем?
— Для начала, размеры, — ответил Лео, недоумевая, куда клонит Роберто.
— Любопытно. Получается, ты куда больше муравья?
— Значительно больше.
— Лео Дикин многократно превосходит своими размерами муравья. А теперь скажи, каков ты по сравнению вон с тем дубом за окном?
— Я намного меньше.
Роберто повернулся к аудитории:
— Вопрос к вам, леди и джентльмены. Лео Дикин велик или мал?
— Это смотря с чем сравнивать, — крикнул кто-то из студентов.
— Совершенно верно. В той Вселенной, где мы воспринимаем себя как нечто совершенно отличное от муравьев, в ньютоновской картине мироздания, если хотите, мы осознаем себя через сравнение с окружающим нас миром. Я смотрю на муравья и говорю: я не муравей. Я смотрю на женщину и говорю себе: я не женщина. Большинство людей ниже меня, значит, я высокий. Я неважно играю в футбол — ведь я вижу, что другие играют лучше меня. На каждом уровне я сопоставляю себя со средой. И окружающие объекты я тоже познаю через соотнесение. Непохожесть, неодинаковость лежит в основе нашего познания мира. Вы согласны?
Аудитория дружно закивала.
— Но что делать, если сравнивать не с чем? Большим ты тогда окажешься или крошечным?
Тишина.
— Ладно. Давайте проведем мысленный эксперимент. Закройте глаза (Лео послушно смежил веки) и представьте себе, что вы плаваете в абсолютном вакууме, в полном неведении о вашей земной жизни. Понятий пространства и времени не существует. Обнаженный человек — и ничего вокруг.