Сцены любви открывали морские коньки. За ними следовали гиены. Саламандр сменяли слоны, пауков — львы. Животные совокупляются, Вселенная расширяется, и во всем этом внезапно проскальзывает что-то унизительное. Спаривающиеся рептилии и млекопитающие напоминали Лео кое-кого из его друзей. Вот самцы, у которых по шесть партнерш, вот самки, которые после сношения откусывают возлюбленному голову, а вот эти животные проходят тысячи миль, дабы обрести самца, а эти стараются показать себя во всей красе, как павлины, а у этих развитый этикет, они красиво ухаживают… Некоторые же пары живут вместе всю жизнь.
Так у Лео появилась новая страсть. Теперь ему есть чем заполнить свой блокнот. И вскоре страницы уже пестрели описаниями актов любви и иллюстрациями к ним (некоторые Лео не стеснялся выдирать из книг). Их дополняли цитаты. И во всем этом незримо присутствовала Элени. Очень быстро блокнот стал для Лео другом и наперсником.
В декабре в его жизни вновь появилась Ханна. У нее состоялся телефонный разговор с расстроенным Чарли. Обсуждали, разумеется, Лео. Чарли очень беспокоился за приятеля: Лео превратился в настоящего затворника, только и делает, что читает любовную литературу и смотрит видео про диких зверушек. А всю осень он занимался тем, что ловил на лету падающие с деревьев листья. По его словам, существует некое поверье, что, поймав лист, пока тот не коснулся земли, ты спасешь чью-то душу. А еще Лео разговаривал с мухой и называл ее Элени. Молчалив, нелюдим, уборкой вообще не занимается. Уже восемь месяцев прошло, а все никак не придет в норму. И съезжать, судя по всему, не собирается.
— Ханна, я бы его попросил переехать, — смущенно признался Чарли, — но мне ужасно неудобно.
21
Появление Ханны обставлено было эффектно. Ворвавшись в квартиру Чарли, она схватила Лео за руку и поволокла к двери.
— Все, несчастный обалдуй, мы идем в гости. Нас ждут на рождественской вечеринке. Кстати, когда ты переедешь? Сними наконец конуру для себя одного. Чарли уже осточертело твое самобичевание. Перестань жалеть себя и начинай жить.
— Он мне ничего не говорил.
— Зато мне говорил. Давай, подсуетись, подыщи себе местечко. Самое время. Накинь на себя что-нибудь, на улице дождь.
Лео натянул зеленый плащ, и в следующий миг его выпихнули за дверь.
— Так чем я навлек на себя твою немилость?
— Сам напросился. Поговорим, дескать, честно, в открытую. Вот и добился своего. Кстати, насчет откровенности. Ты хорошо знаешь Амелию, с которой переспал? По-моему, она богатенькая дрянь.
— Ты что, ревнуешь? — поддразнил Лео и тут же пожалел.
— Ревную? Да я просто вне себя. Все бы отдала, только бы послушать твои излияния на любимую тему.
— Господи, неужели она и об этом рассказала?
— Милая девушка, правда? И давай условимся раз и навсегда. Я тобой не увлечена. И не была никогда. И не буду.
Лео все не мог прийти в себя. Они стояли на автобусной остановке под окнами квартиры Чарли. Лило как из ведра. Лео развернулся и шагнул к подъезду.
Но Ханна заступила ему дорогу и в упор посмотрела на него:
— А как мои дела, не поинтересуешься?
— Нет.
— Спасибо, что спросил. Дела мои неважные, Лео. И даже более чем. — Ханна внезапно вцепилась в мокрый воротник зеленого плаща Лео и с силой тряхнула. — Мой отец болен. Он перестал есть. Врачи не понимают, что с ним. Когда умерла мама, меня мучили кошмары, что и с отцом что-то случится. Если человек умирает от рака, существует вероятность, что и его близких постигнет та же участь. Доктора не говорят, что у папы рак, но я это чую. Он при смерти.
Ханна всхлипнула.
Лео мягко высвободил воротник и обнял девушку. Мимо пронесся грузовик, окатив их целым фонтаном воды.
И почему за рулем грузовиков столько болванов?
— Давай вернемся домой и поговорим, — предложил Лео.
— Нет, — решительно отказалась Ханна. — А то совсем раскиснем. Мне надо тряхнуть костями. Забыться в танце, как говаривал папа после маминой смерти. Он включал музыку на полную катушку, и мы с ним танцевали около дома. Чтобы стало веселее на душе.
— И как, помогало?
— Только пока танцуешь.
Насквозь промокшие, они добрались до маленького домика в Килберне, примечательного лишь тем, что окна в нем вместо штор были занавешены одеялами. Глухой нудный ритм сотрясал стены. На звонок никто не ответил, и Ханна приподняла крышку над щелью для почты. Наружу вырвался клуб дыма.
23
Запись 13
Сегодня я проснулся полон страха и неопределенности. За обедом встретил Роберто. Он сказал, что сама по себе неопределенность — штука хорошая. Насчет нее ученые определились. Существует даже знаменитая теория, которая именуется «принцип неопределенности». Мне стало как-то легче на душе. Роберто считает, что физика как таковая меня на самом деле вряд ли интересует, это просто предлог лишний раз покопаться в своих чувствах к Элени. Пожалуй, он прав. По словам Роберто, мне следует рассматривать мироздание как картину. Убери самую мелкую подробность, и картина уже не та, что прежде. Некоторые называют это большим космическим танцем. Любовь — тоже часть картины, каждое проявление любви влияет на совокупное целое. Если бросить в пруд камень, во все стороны разбежится рябь. Роберто еще сказал, что я слишком увлекся самоанализом, и лучше бы мне сосредоточиться на внешнем мире. Рябь от камня скоро уляжется, и я обрету новую любовь, чем вновь изменю картину мироздания. «Вглядись в сердце вселенной и ты обретешь вселенную сердца. Ищи Элени во всем, что тебя окружает», — вот его слова.